Куноичи с горечью усмехнулась. Руки ее уже заметно дрожали, грудь часто вздымалась. Ей не хватало воздуха, и она замолчала, пытаясь отдышаться.
— Мне стоило бы…
— Что? — прервал ее Итачи, нахмурившись. Он тоже был бледен. — Убить себя?
— К сожалению, я не могу этого сделать. Вернувшись из Хашимори, я поклялась, что никогда больше не буду себя жалеть. В моем случае самоубийство — это проявление жалости к себе, а значит, я не могу поступить подобным образом и должна буду вынести все.
Сюихико посмотрела на пол, залитый водой, и подумала: «Как глупо отказываться от такого подарка судьбы…» Шиноби учат в определенных ситуациях преодолевать инстинкт самосохранения, но ведь она всегда была плохим шиноби…
Учиха тяжело вздохнул, взял белую руку Сюихико и осторожно пропустил ее через рукав халата, а потом проделал то же со второй рукой и, наконец, аккуратно расправил ткань на ее плечах и воротник возле ее шеи. Девушка на секунду приоткрыла рот от удивления, щеки ее начали розоветь, а Итачи все никак не мог оторвать кончиков пальцев от нежной кожи, проведя ими по шее до самого ушка. Ресницы его опустились, он слегка наклонился вперед и поцеловал Сюихико, придерживая рукой ее голову.
— Какое это было бы несчастье, если бы я никогда не узнал тебя… — сказал он очень тихо, отстраняясь.
Легко поднявшись на ноги вместе с Сюихико, он отнес ее на постель и окутал покрывалом. Куноичи, совершенно смущенная, но отвлекшаяся от мрачных мыслей, кое-как высвободилась из полотенца, не распахивая халата, и вытерла влажные волосы. Итачи тем временем подошел к столу и взял с него расческу. Он сел на край постели и принялся прядь за прядью нежно перебирать и разглаживать ее волосы.
Сюихико смущенно улыбалась и думала о том, что только его забота нисколько не тяготит ее, и о том, что она не чувствовала себя униженной в его глазах, несмотря на случившееся. Хотя, будь на его месте любой другой человек, куноичи сгорела бы со стыда и страдала от мук уязвленной гордости.
Эту ночь Кисаме решил провести под открытым небом, а точнее под раскидистыми ветвями могучих елей, порубив сухие деревца для костра, соорудив себе лежанку из душистого лапника и накрыв ее сверху походным одеялом. Он развернул бумагу, в которую были завернуты пирожки с мясом, и принялся за ужин.
Самехада лежала рядом, но не подавала признаков жизни, чувствуя, что нукенин все еще раздражен по поводу недавней истории: когда Кума-тайчо решился убить себя, меч мог воспротивиться, но вместо этого охотно прошелся по его горлу, хотя не ощущал со стороны Кисаме намерения немедленно прикончить Фринта. Подобная кровожадность была естественна для Самехады, но иногда приходилась некстати.
Впрочем, после дня, проведенного в городке под названием Хаги, нукенин вполне мог считать свою миссию удачно выполненной. Перед входом в город ему пришлось изменить внешность, используя технику перевоплощения, а затем прогуляться по разного рода заведениям, которых избегали шиноби и в которых можно было раздобыть информацию. Обычно этим занимались шпионы Сасори, коих было немало, но так получилось (и Кисаме подозревал, не случайно), что человек, собиравший сведения в Стране Молний, перестал выходить на связь — сгинул. Собственно, это стало поводом отправить Кисаме и Итачи на разведку. Истинная причина заключалась в необходимости подлечить Итачи, но при этом скрыть его недуг от других членов организации.
Благодаря трусости Кори стало известно, где предпочитает проводить свои тренировки Нии Югито — в Лесу Гигантов. А о том, что это за место, Кисаме узнал подробнее, затесавшись в компанию лесорубов в одной из дешевых гостиниц неподалеку от городских ворот. Пришлось изображать грубоватое дружелюбие, пить и тягаться на руках, чтобы рабочие приняли его за своего. Они-то и рассказали о вековых соснах, чьи стволы в обхвате составляют два-три человеческих роста, а корни похожи на клубок гигантских змей. Такие деревья росли в северо-западной части страны и были защищены от посягательств рубщиков приказами Райкаге.
Зачастую бывало так, что горный перевал — единственная удобная дорога к лесу — перекрывался для простых людей. «Видимо, чтобы синяя кошка могла порезвиться, не покалечив случайных прохожих, — думал Кисаме. — Что ж, теперь я могу сообщить Какузу не только точное место, но и время тренировок джинчурики Двухвостого».
Специфика положения сосуда Хвостатого Зверя в Деревне заключалась в том, что он был не только ценнейшим объектом, но и самым мощным ее оружием, а значит, должен был защищать себя сам. Кумо имела в своем распоряжении трех сильнейших ниндзя: джинчурики Двухвостого, джинчурики Восьмихвостого и Четвертого Райкаге. Кисаме доставляло особое удовольствие представлять столкновение со всеми тремя одновременно — с поддержкой Итачи, конечно же. Не исключено, что вдвоем они бы справились с таким противником, срезав вершину пирамиды силы в Стране Молний. Но… такого приказа не было, да и подобная встреча без посторонних помех казалась крайне маловероятной.
Нукенин был, в общем-то, удовлетворен проделанной работой. Оставалось вернуться на Йоакеяму, встретиться с Итачи-саном и покинуть пределы Страны Молний. И, пожалуй, стоило поспешить, чтобы успеть прибыть в условленное место в срок.
Кисаме об этом не знал, но на расстоянии в пару сотен километров от него по той же самой дороге двигался отряд Тадасу, который, после выяснения всех подробностей, получил приказ вернуться на Йоаке и еще раз прочесать местность и проверить санаторий. Два отправленных оттуда послания из трех не дошли до места назначения — насчет третьего пока было не известно, но, по всей видимости, и застава Дзанго не получала тревожных сигналов, так как не передавала их в Кумо. Все это было подозрительным.
Тадасу хмурился и задавался множеством вопросов, на которые был не способен дать ответ. Он беспокоился за Сюи-чан: она находилась в большой опасности, если где-то поблизости от Йоаке скрывался враг. На Юхаки сражался мечник, значит, на восточном побережье их могла ожидать встреча с мастером гендзюцу. Что могли противопоставить ему люди Тадасу? Впрочем, с заставы Дзанго должен был выдвинуться отряд поддержки.
И все-таки предположение о том, что один из Акацки с какой-то целью пребывал на Йоакеяме в течение нескольких дней, казалось сомнительным: там не было ценных объектов, а в списке гостей не значилось крупных шишек или богачей, на чью голову мог поступить заказ. К тому же преступники разделились, и мечник пересек территорию Страны с востока на юго-запад. Он мог уже в это время перейти границу и покинуть пределы Страны Молний, а цели и планы Акацки все еще оставались не ясны.
Время ужина миновало, скупое февральское солнце уже закатилось за горизонт. Снаружи было безветренно и тихо, можно было любоваться загорающимися на ясном небе звездами, но молодые люди не выходили из комнаты.
Итачи, расположившись в кресле, продолжал читать вслух любимую книгу Сюихико. Куноичи сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо, и вслушивалась в звуки его голоса, как в прекраснейшую мелодию.
— Довольно жестокая расправа над несогласными, — заметил Учиха в конце очередной главы, опуская книгу.
— С этим я не буду спорить.
— Но она не отвращает тебя от героев?
— Бессмысленная жестокость всегда отвращает. Я никогда не считала братьев Кумогакуре добродетельными, просто в их силе есть что-то божественное. Не зря они одержали победу над Вторым Хокаге Сенджу Тобирамой.
Легкая усмешка скользнула по губам Итачи.
— Одержали победу, разве? Но ведь они пали от его руки.
— Как и он сам! Был ими смертельно ранен и погиб. — Сюихико покраснела и добавила: — Это, конечно, может считаться злодейством для шиноби Листа, но для шиноби Облака все выглядит иначе. В конце концов это был честный бой.