Шиван Доуд
Утешение в дороге
Siobhan Dowd
Solace of the Road
© И., Литвинова, перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019
1. Фишгард[1]
Легким ветерком я пронеслась вдоль ряда машин, подмигивая любопытным чайкам. Глядя на меня, никто бы не подумал, что мне срочно нужно проникнуть на борт. Беспечная блондинка, я размахивала руками, как птица крыльями, и развевающиеся волосы моего парика поблескивали на утреннем солнце. Наконец мне улыбнулась удача. Впереди показался сияющий темно-синий семиместный внедорожник, без детей. Седовласая пара, накинув куртки, только что вышла из машины, оставив дверь широко открытой. Они стояли неподалеку, смотрели на море, переговариваясь с кем-то из томившихся в очереди автомобилистов.
Не иначе как могиты[2]. Так в Темплтон-хаусе мы с Тримом и Грейс называли жалких старых мерзавцев.
Изящной походкой я приблизилась к внедорожнику и заглянула в салон. Пальто, журналы, газеты. Детское кресло, но никаких следов ребенка. Неопрятно. Короче, то, что нужно. Я покачала головой, словно сокрушаясь по поводу царящего бардака, и шмыгнула внутрь, протискиваясь в багажный отсек, холодный, как морозилка.
Пахло псиной, шерстью и пластиком. Я свернулась калачиком на полу и укрылась с головой какими-то пальто. Стало тихо. Даже ветра не слышно. Меня поглотило темное безмолвие.
Я отправлялась в Ирландию в прямом смысле под парами собственного дыхания.
Я замерла в ожидании, чувствуя, как покалывает кожу и щекочет в носу. Та еще пытка. Какого черта я здесь делаю? Я как будто очнулась посреди странного сна и обнаружила, что нахожусь в том самом месте, которое мне снилось, и сон оказался явью. Я уже порывалась вскочить и броситься вон, но вернулись хозяева авто. Я оцепенела. Сердце пошло вразнос. Могиты устроились на сиденьях впереди, и внедорожник тряхнуло. Тут-то и слетел мой парик. Я чувствовала, как он сползает вниз, но ничего не могла поделать. Я крепко зажмурилась, стиснув зубы. Стариканы заговорили. Двери машины захлопнулись, и заурчал движок.
– Давно пора, – проворчал мистер Могит. – Торчим здесь все утро.
– Твое решение выезжать ни свет ни заря. Не мое. (Миссис Могит.)
– Я выехал с запасом, мало ли какой форс-мажор.
– Вечно ты перестраховываешься.
– А помнишь, как лопнуло колесо?
– И что?
– Ты сама радовалась, что мы выехали пораньше.
– Это было сто лет назад. Еще до внуков. И даже до детей.
– Неважно. В дороге всякое может случиться.
– Святые хранят нас. Прекрати ныть. Вон, уже машут, чтобы мы ехали.
Я понятия не имела, о чем они говорят. Форс-мажор. Похоже на какой-то чудной коктейль из тех, что намешивают в баре Clone Zone[3]. И акцент у этих могитов казался странным, не как у ирландцев, которых я знала. Во всяком случае, не как у мамочки или Дэнни, человека из кошмаров. И определенно не как у Майко. Но я была рада, что они заняты спором и не оборачиваются назад. Мистер Могит нажал на педаль газа, и мы поползли вперед. Должно быть, мы подъехали к пропускному пункту, потому что я слышала, как контролер проверяет у них билеты. Заметит ли он кучу барахла на полу сзади? Похоже, удача отворачивалась от меня. Без парика никакой Солас[4] и быть не могло. Я бы снова стала серой мышкой Холли Хоган – никому не нужной, никому не интересной. Но нет. Свершилось чудо. Внедорожник с грохотом взобрался на пандус, и эхо бумерангом вернулось ко мне. Затем послышались звонкие голоса, хлопки дверей, лязг металла. Где-то глубоко в недрах корабля вращалась горячая турбина. Хоть я и лежала под грудой пальто, меня не покидало ощущение, будто поднимается странная жара, а над головой нависают трубы и низкий потолок, как если бы меня снова заперли в тюремной камере. Самодельная бомба, начиненная гвоздями старых страхов, грозила вот-вот взорваться.
Я крепче зажмурилась и закусила губу, стараясь не издать ни звука.
– Не забудь взять сумку с едой, – крикнул мистер Могит.
Теперь, когда мы оказались в брюхе парома, его голос звучал очень близко.
– Она здесь, у меня в ногах.
– Отлично. Тогда мне пармскую ветчину с кукурузой, пожалуйста. И не забудь про сыр.
– Ах, заткнись.
– Шуток не понимаешь.
– Немудрено после шести часов, что мы здесь просидели. Эта дорога измотала меня вконец. Давай выбираться отсюда.