Муж ушел. Марьяна осталась одна в загородном доме (купили, чтобы завести питомник, продав городскую квартиру семьи Марьяны) – с мамой, сыном-микроцефалом, козой, пятью кошками и пятнадцатью среднеазиатскими овчарками-алабаями. До поликлиники добиралась редко, до каких-то специалистов – тем паче. Но, если все-таки добиралась, всем задавала один и тот же вопрос: ну объясните вы мне, что он такое? Чего у него внутри-то? И вот кто-то однажды ей сказал: вы же с собаками работаете? Ну так вот: у вашего Димы интеллект точь-в-точь как у большой собаки! И на бо́льшее, увы, мы рассчитывать не можем.
– Правда? – замирающим голосом переспросила Марьяна. – Вы не врете?
– Помилуйте, да зачем же мне вам врать-то? – удивился вальяжный профессор. – И какой смысл? Вы же его сами каждый день видите.
– Спасибо, спасибо, спасибо вам! – крикнула Марьяна и, подхватив ребенка, как на крыльях понеслась домой.
К концу той недели Дима был переименован в Джека и его начали дрессировать. К трем годам он знал команды «фу», «сидеть», «стоять», «гулять», «ко мне», «место», «лежать», «дай руку», «дай ногу», «одеть», «снять» и уверенно выполнял апортировку любых предметов. К пяти Марьяна обучила его большинству элементов караульно-розыскной службы (у него оказался отличный нюх, почти как плохой собачий). Тогда же Джек начал проситься на улицу, чтобы пописать и покакать. За это его поощряли особенно активно и обильно, но на закрепление навыка ушло еще три года. Прежде специалисты говорили Марьяне, что при таком поражении мозга этого просто не может быть никогда ни при каких обстоятельствах – на этом уровне гигиенические навыки не формируются, увы. Однако к тому времени она специалистам уже не верила и была специалистом по воспитанию «джеков» сама.
Джеку было шесть, когда по кинологическим делам Марьяна познакомилась с Николаем. Она ему понравилась сильно и сразу, но женщина осторожничала. Потом призналась: у меня, кроме собак, еще и Джек есть.
– Что за Джек? – подозрительно спросил мужчина.
– Приезжай, увидишь.
Просмотрев на площадке все дрессировочные достижения Джека, Николай дал ему кусок сыра и зааплодировал Марьяне:
– Гениально! Джек у тебя чудесный, а ты – несравненная!
Марьяна зарделась как маков цвет и поняла, что ей наконец повезло.
Через два года родилась Люська – слава всем богам, совершенно нормальная.
На данный момент (к пятнадцати годам) Джек уверенно выполняет около ста пятидесяти команд и еще порядка пятидесяти находятся на стадии закрепления, понимает несчетное количество отдельных слов и обращенные к нему предложения из двух знакомых слов типа «принеси миску», «где Люся?». Сам сознательно произносит около двадцати пяти слов (из них пятнадцать – кинологические команды). Имитационно – много больше. Умеет выгуливать собак по фиксированной трассе, расставлять миски с кормом, менять воду, чистить будки и вольеры, держать во время дойки строптивую козу, кормить кур и кошек, а также закреплять уже выработанные у молодых псов команды (самая занудная часть кинологической работы).
– Джек у нас классный, – сказал Николай. – Помощник. Всю черную работу на себе тащит. И не устает вообще, ему все мало. Придет, смотрит, лапой вот так делает и говорит: есе, есе. Это значит: еще что сделать? Ну это как у служебных собак тоже. Они же не только за лакомство, они же любят работать, быть нужными. Не знаю, как бы мы без него справлялись.
Однажды Марьяну случайно занесло на тусовку мам с «особенными детьми». Вышла оттуда с глубоким изумлением: «Чего-то я этого ваще не поняла. Как так жить-то можно?» Когда по просьбе тамошних завсегдатаев рассказала, что умеет делать Джек, и сообщила, что он не принимает никаких лекарств (Джека и тяжесть его мозговых поражений все видели воочию, диагноза Марьяна не скрывала), ей просто не поверили. Предложила желающим приехать в гости и убедиться. Две семьи взяли и приехали (помимо прочего, им обещали погладить собачек и козу). Увидев Джека «в деле», обе мамы разрыдались. И дальше был забавный опыт: одна из этих двух мам стала умолять Марьяну обучить ее ребенка «хоть чему-нибудь из того, что Джек умеет». Марьяна согласилась, но поставила условие: ребенка, его лекарства и деньги на прокорм оставляете, а сами – убирайтесь, вам этого видеть не надо. За месяц холеного «особенного ребеночка», вокруг которого много лет крутилась вся жизнь его семьи, обучили самостоятельно есть из миски (до этого его кормили), приносить по команде тапочки и бросать по команде «фу» все то, что он схватил. Спать ребеночек полюбил в просторной собачьей будке вместе с недавно ощенившейся сукой алабая (она его грела и вылизывала) и в конце даже пытался помогать Джеку убирать вольеры, таская туда-сюда сено и собачьи какашки. Слух прошел по сообществу, и несколько раз потом Марьяне предлагали «любые деньги»… Николай посмеивался: «А что, жена, может, плюнем на «разводить и дрессировать собак» и начнем дрессировать этих… «особенных»? Прибыльное ведь дело может выйти». «Не, – отвечала Марьяна. – Ты как хочешь, а мне с собаками сподручнее!»