- Вы до сих пор считаете, что мы имеем дело с человеком? Александр Никодимович, вы доклады своих аналитиков читали?
- Читал. Они написали какую-то чушь! Не понимаю зачем они его засекретили. Минутку… А откуда Вы о нем знаете?
- Оттуда. Я его тоже читал. И признаться, не замени я сердце обратно на биологическое, мой имплант бы закоротило, когда я читал. Филин не человек.
- Он человек! Молодой идиот, которому сильно везет!
- А вы не задумывались, почему ему так везет? Что именно в нем не так?
- Это пусть психиатры разбираются, что с ним не так. Я не понимаю Вашей паники по поводу происходящего. К чему вы ведете?
- Позвольте, я закончу упомянутый выше исторический экскурс. Так вот, то чего хотели сторонники радикального прогресса, и то, что заставило меня вчера отдать распоряжение на экстренную расконсервировацию программы космической экспансии, звучит довольно просто. Я бы даже сказал, по народному... И я бы предпочел подчинится, пока то, что мы называем Филином не вырвалось из нашей «совершенной ловушки» с теми знаниями которыми мы его прямо сейчас так любезно снабжаем.
- Так чего, черт возьми, хотели те террористы?!!
- О, у них было очень остроумное требование. Простите за вульгарность, но приведу дословно:
СЪЕБАЛИ С ПЛАНЕТЫ!
Интерлюдия 3
Ахметов Михаил Алтысбаевич сидел в кресле и задумчиво смотрел на монитор.
Интеллект +3
Интеллект +2
Интеллект +2
Интеллект…
На столе перед ним лежали четыре пистолета. Два револьвера, один автоматический пистолет с наполовину пустым магазином, и один игольник с толстым стволом со встроенным разгонным контуром. Новомодная игрушка, - эдакая портативная пушка Гаусса, еще не так давно по габаритам не уступавшая небольшому домику в полтора этажа…
Проблема была в том, что пистолеты не хотели стрелять. Конкретно - не хотели стрелять в Михаила.
Мир трещал по швам. Такая удачная идея обернулась полной катастрофой. На фоне которой даже предыдущие события вроде «краха парадигмы» и «слома цивилизационной формации» смотрелись крайне блекло.
Отчет просто и незатейливо объяснял КЕМ станет Филин после того как сможет ответить на все загадки Иск Ина.
На его глазах было первое официально задокументированное покушение искусственного разума на человечество.
В контексте самого существования псевдо живых кремний-органических кристаллов это скорее будет убийством по неосторожности. Ведь при попытке ОБРАЗУМИТЬ Иск Ины ответ неизменно был одним «такое невозможно».
Оценив все последствия, новый начальник отдела, который уже успели переименовать в «отдел согласования апокалипсиса», снова посмотрел на отчет.
Поняв, что же грядет, офицер в отставке решил уйти от ответственности за грядущее разрушение мира простым и понятным методом.
И столкнулся с определенной ПРОБЛЕМОЙ.
Сначала в барабане было четыре патрона. И два пустых места. Судьба хранила мужчину, давая ему однозначные намеки о его необходимости. За последнюю неделю он уже трижды играл в русскую рулетку. И был до сих пор жив.
Барабан провернулся. Ствол направлен в рот. Щелчок. Ствол направлен на зеркало. Выстрел бьет по ушам. Архаичное оружие больно бьет по руке.
Снова ствол в рот. Снова щелчок. В треснувшее зеркало отправляется очередная пуля. Ну вот и все. Больше теория вероятности не властна. Дальше два патрона подряд. Щелчок.
Озадаченный взгляд и снова пуля в изрешеченную стену. Пять щелчков, снова ствол на себя. Проверив что патрон напротив ствола. Ствол в висок. Щелчок. Пять щелчков – выстрел в стену.
Из стола извлекается второй револьвер с полным барабаном патронов.
Пять минут унижения и полное игнорирования патронами бойка на пистолете.
Шесть пуль в стену.
Поняв, что так с наскоку вопрос не решается, он вызвал охранника.
- Женя, можно одолжить твой пистолет? – Ошарашенный охранник в легком бронескафе протянул оружие начальству.
Начальство приставило пистолет к виску и трижды щелкнуло курком. Потом выпустило три патрона в стену.
Снова попытка всадить пулю в голову.
- Женя, ты ведь это тоже видишь?
- Ага.
Охранник был в полной прострации.
Михаил протянул охраннику его оружие.
- Выстрели в меня пожалуйста!
- Не буду! – Если бы мы могли заглянуть под маску, то увидели бы совершенно ошарашенное молодое лицо. Евгению явно было не по себе.