09.06.2005
Быть или не быть?
Мистер Оливер Реди родился примерно в 1977 году, окончил Оксфорд. Во время учёбы организовал студенческий «Русский клуб», в котором пытался имитировать стиль жизни советской интеллигенции (водка, преферанс, просмотр фильмов Тарковского и Котёночкина, низкокачественные пельмени и голубцы). На третьем курсе стажировался в Мордовском университете. Оливер обратил на себя внимание несколько лет назад, когда с целью сбора материала для чернушечной пьесы «Месяц мёртвого солнца» кочевал по Ямалу с ненецкой семьёй.
Реди активный член «группы Джи-Джи» (классификация Московского аннулипалпа), занимающейся сознательной дегенерацией культурной жизни РФ. В эту же группу входит госпожа Дагдейл из вчерашней заметки в УП. Как и Дагдейл, Реди, кроме всего прочего, переводит на английский русские пьесы.
Не так давно молодой мистер Реди опубликовал в лондонской «Таймс» рецензию на новую книгу Виктора Ерофеева – его псевдобиографический роман «Хороший Сталин». Надо отдать должное Оливеру, он довольно верно оценивает литературные способности рецензируемого. Любой человек, имеющий высшее гуманитарное образование, может легко написать рассказ, эссе или мемуар. Но это его ещё не сделает писателем. Владение словом, вязь литературных ассоциаций, динамика развития сюжета – всё это вещи для бездарного Ерофеева недоступные в принципе. Как говорится, «Бог не дал – никто не даст».
Вместе с тем, рецензент допустил в своей статье несколько ошибок и передержек. Например, Оливер Реди пишет:
«В романе «Хороший Сталин» автор решительно выходит на основную причину антипатии к нему интеллигенции: она не может простить ему его «отвратительное происхождение». Отец Ерофеева, которому посвящена эта книга, и есть тот самый «хороший» Сталин. Этот верноподданный советский посланник работал, в частности, во Франции, где занимался налаживанием культурных связей; был послом СССР в Сенегале и Гамбии.»
Хотелось бы уточнить, что отец Ерофеева начал свою дипломатическую карьеру не во Франции, а в Швеции, куда он попал в 1942 году через Шотландию. Вот в этой английской криптоколонии, под мудрым руководством миссис Коллонтай молодой кэгэбист Ерофеев и получил «боевое крещение».
Но дело не в этом. Происхождение Ерофеева вовсе не отвратительное, а самое что ни на есть блестящее. Такое же как у Аксёнова, Окуджавы, Трифонова, Высоцкого и прочих номенклатурных грандов, графов и виконтов.
И вовсе не «эпатажный», не «скандальный» и не «порнографический» писатель Ерофеев, каковым его пыжится представить вот уже 30 лет отечественная и зарубежная критика. Это умеренный и аккуратный молчалин, сын скучного колониального чиновника Её Величества. По номенклатурному блату, по телефонным звонкам его назначили «русским писателем», сказали, что писать. Он и пишет. За это упакован и к 60-ти годам похож на сытого пожилого кобеля. Всю жизнь зверушка прожила в холе, да и сейчас лежит в гостинной на красивом чистом коврике кормленная, попукивает от удовольствия: «Жизнь удалась». Всё было в жизни, попробовал и то, и это. Был и весенний гон, и сахарная косточка. Сейчас аппетиту особого нет, жить в общем скучно. Годы не те - наступило ПРЕСЫЩЕНИЕ. Но лет двадцать-тридцать ещё можно достойно есть, сытно пукать. Потому что АНГЛИЙСКАЯ НОМЕНКЛАТУРА.
Что же касается русской литературы… Есть у мистера Реди и о ней абзац не абзац, а предложение. После сравнения Ерофеева с Гройсом и Синявским, автор заявляет:
«В последние десятилетия были и другие писатели, которые подошли к оценке прошлого с более глубокой оригинальностью (можно назвать, например, философа Дмитрия Галковского как представителя молодого поколения), однако мало кому удалось добиться такой же мировой читательской аудитории, как Ерофееву».
Для двадцатисчемтолетнего мистера Оливера Реди сорокапятилетний Галковский «представитель молодого поколения». Это последовательная позиция, ведь в своей рецензии Реди сочувственно цитирует следующее откровение Ерофеева: «Сталин держал всех русских за детей, они и есть дети».
Действительно, если, например, убивать всех англичан старше 17-летнего возраста, то Англия превратится в страну детей. Однако, что будет, если хотя бы одному англичанину удасться дожить лет этак до сорока пяти? Безо всякой «мировой читающей аудитории», никому не известным обывателем. Просто дожить.