Она стояла передо мной, такая тоненькая и хрупкая. В моей старой футболке, которая была ей велика размеров на десять, и в моих старых спортивных штанах. Вся растрепанная, взъерошенная. Коленки дрожат, но глаза полыхают огнем. В это мгновение она напоминала мне бусы из сухих макарон, которые мы делали в детском саду: бусы из хрупких раскрашенных макаронин, которые могли развалиться в любую секунду, грубые, в общем-то страшненькие, но при этом безумно красивые. Настоящие произведения искусства. Мое сердце наполнилось гордостью, радостью и… нет, еще не любовью, но чем-то близким. Тем, что предшествует любви, которая только еще зарождается в хрупком яйце в инкубаторе сердца. Да, я сам понимаю, что настоящее серьезное чувство не может возникнуть так быстро, ведь мы знаем друг друга всего ничего… И однако же, эта великолепная, потрясающая девчонка, с которой мы по-настоящему сблизились только вчера, готова ехать со мной в неизвестность. Несмотря на опасность. Она не хочет бросать меня одного. Я сам не верил такому счастью. И все-таки я понимал, что это не самая удачная мысль. За мной охотятся плохие парни, очень серьезные парни, и я просто не мог допустить, чтобы ради меня эта девушка подвергалась такой опасности. После того, что нас с ней связало… Нет, нет и еще раз нет!
— Нет, — решительно заявил я. — Ты никуда не поедешь. Мне надо скрыться. Исчезнуть на несколько дней. За мной охотятся очень злые и очень серьезные парни, и я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности из-за меня. Сейчас ты поедешь домой. А когда все уляжется, я тебе позвоню, и мы встретимся. Береги себя, ладно?
— Уолли…
— Нет, Рамона. Это не обсуждается. Мы в надежных руках. Джерри знает, что делать. Я ему доверяю. Он хороший мужик. Он позаботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Но все равно это опасно. Так что ты едешь домой.
Она с сомнением покачала головой, но потом все же сдалась и кивнула.
— Пообещай, что приедешь за мной сразу, как только сможешь.
Она шагнула ко мне, обняла и уткнулась лицом мне в шею.
— Обещаю.
— Если ты соберешься уехать из города… я имею в виду, насовсем… я бы хотела поехать с тобой.
Я слегка отстранился и посмотрел ей в глаза.
— Да, я знаю. И даю тебе слово, если что, мы уедем вдвоем.
Она с трудом проглотила слюну:
— Хорошо.
— Надо быстрее доедать и валить, — сказал Коротышка Лу. — Уже без десяти час.
— Я еще ем! — пробурчал Кевин с набитым ртом. Проглотил то, что было во рту, и продолжил: — Все равно надо дождаться, пока не проснется Винни. Так что расслабься. Не дергайся.
Я покачал головой:
— Нам нельзя ждать, когда он проснется. Джерри сказал, что нам надо выйти отсюда ровно в тринадцать ноль-ноль. У нас все расписано по минутам. Меня будут ждать. Какой-то суровый нервный колумбиец, как я понимаю, очень напряженный дядька. И мне не хотелось бы злить сурового и напряженного колумбийца.
— Странно, я думал, наш толстый боров проснется сразу, как только почувствует запах жрачки, — хохотнул Лу.
Меня поразило, что Лу говорит о своем мафиозном боссе в таком уничижительном тоне.
— Я не буду его будить, — сказать Кевин. — Он же бешеный, если его разбудить.
Лу обернулся ко мне:
— Давай, парень. Вперед. Тебе надо его разбудить — вот сам и займись. А мы кушаем.
Меня что-то не вдохновляла подобная перспектива.
— Н-но… вы г-говорите, он бешеный?
— Мы же тебе объясняли. Его неспроста называют Душкой. — Кевин заговорщицки подмигнул Лу.
— Добрейшей души человек, — подтвердил Лу.
— Тогда, может, не надо его будить, — сказал я.
— Слушай, если ты очень торопишься, тогда надо, — решительно заявил Лу. — А то он продрыхнет до следующей зимы.
Я так думаю, ему просто хотелось увидеть смертельный номер под названием: «Уолли Москович, рискуя жизнью, будит спящего Душку Винни».
У человека явные садистские наклонности!
Я нерешительно взглянул на Рамону. Вид у нее был перепуганный.
Я посмотрел на Винни, который мирно похрапывал на кровати.
«Давай, парень, смелее, — сказал я себе. — Покажи своей женщине, что ты настоящий мужик».
Я подошел к Винни на ватных ногах и легонько встряхнул его за плечо, обмирая от ужаса.
— Винни, — проговорил я едва слышно. — Винни. Проснись. Нам пора ехать. — Он отрывисто всхрапнул, и я резко отдернул руку. Кто-то коротко хохотнул. То ли Лу, то ли Кевин. Собравшись с духом, я опять положил руку Винни на плечо и встряхнул его уже сильнее. — Винни! Давай просыпайся! Винни! — Теперь я тряс его по-настоящему, но он дрых, как суслик. — Винни! Вставай! Пора ехать! ВИННИ!