Ксения медленно подняла глаза, переглотнула:
- Арвид... Я ничего не могу тебе дать... Я не могу...
- Дай мне одно только - возможность помочь тебе... Зови меня днем и ночью - всегда, когда тебе плохо. Это единственное, что мне нужно от тебя... И я не знаю, чем молить тебя об этом... Прошлой ли любовью...
- Разве ты не видишь - во мне ничего от прежней... Ты другую любил. И тебя любила та, другая. Теперь я хочу одна быть - только это желание и осталось во мне. Если правда любишь - отпусти меня.
- Ксюша, потерпи, все пройдет, все заживет...
- Они меня сломали! - перебила она. - Тело мое... оно чужое будто! Оно...
- Я знаю. Не мучай себе. Это пройдет. Только позволь мне с тобой быть, верь мне, девочка моя. Не сомневайся во мне, в любви моей. Пусть все идет, как идет. Мне душа твоя нужна, Ксюшенька. Я полюбил тебе, едва взглянул. Я в "свет" твой влюбился, в твое "сияние"... Я люблю тебя, просто потому, что ты есть, и благодарю Бога за тебя. Мы не двое, Ксюша, мы одно. Жизнь соединила нас.
- Но я мертвая...
- Нет. Все пройдет, время залечит.
- Ты ведь не уверен в этом? - проговорила Ксения, но в глазах ее появилась тень надежды.
- Уверен. Да ты и сама это знаешь. Разве сегодня ты не получила тому доказательство?
Она чуть нахмурилась, не понимая, о чем он, - в памяти мгновенно ожило происшествие на мосту.
- Вадим, - подсказал он.
Брови ее изумленно взлетели - он что же, все видел и все понял про нее? Она смущенно улыбнулась, вздохнула.
- Может быть, ты прав...
- Конечно, прав, - Арвид чуть погладил пальцами ее руку, улыбнулся. Ты должна мне верить. Иди, Ксюша, отдыхай, день сегодня получился слишком насыщенным. Но это был хороший день.
* * *
Арвиду показалось, что с того дня в состоянии Ксении произошел перелом. Она перестала то и дело выпускать колючки, защищаться, а вернее, отгораживаться от него, возводя стену из язвительности, резкостей или молчания. Она начала улыбаться. Ксения как будто повернулась лицом к Арвиду - она начала понемногу обретать уверенность в себе.
Она перестала вздрагивать от случайных прикосновений - может быть, помогла преодолеть какой-то барьер необходимость каждый вечер делать перевязки Арвиду. Он сообщил ей, что нуждается в них, хотя, честно говоря, никакой нужды в том не было - рука заживала быстрее, чем ему хотелось.
Зима отступала неохотно, и казалось, что она будет длиться бесконечно. Но весеннее солнце вытесняло морозную стужу. И хоть зима сопротивлялась, бросала в атаку снежные метели, и на какое-то время даже отвоевывала назад сданные позиции, - время ее уходило. Солнце сгоняло снег, и звоны ручьев вторили по-весеннему заливистым птичьим трелям. А потом пришло время южных ветров - они ворвались в долину, обещая устойчивое тепло настоящей весны.
...К вечеру чуть похолодало, ветер налетал порывами, бросал в окна пригоршни мелкого дождя. Ночью Арвида разбудил знакомый с детства звук, - на веранде кто-то отчаянно скребся в стекло. Он знал, что никто там не скребся - изредка почему-то вырывался из петли один из крючков, которыми крепилась ставня, и начинал елозить по стеклу.
Не включая свет, Арвид натянул джинсы и пошел закрепить ставню. Бесшумно, храня сон Ксении, открыл двери и... прямо перед собой увидел белую фигуру. Ксеня в одной рубашке Олега - ей нравилось вместо ночнушки надевать одну из его рубашек, что сохранились у отца - быстро шла на него, обернувшись к окнам. Наткнулась на Арвида, испуганно вскрикнула и отпрянула так, что не удержи он, она упала бы.
- Ксюша! Это я. Не пугайся.
- Арвид! - с облегчением выдохнула она. И снова беспокойно обернулась к окну: - Там есть кто-то!
- Никого. Крючок отцепился.
Ксения посмотрела на него недоверчиво и опять бросила опасливый взгляд назад. И вдруг приглушенно вскрикнула: на оконное стекло явно упал темный силуэт человека.
- Это же отец, - проговорил Арвид. - Он тоже услышал и вышел закрепить.
Арвид не давал себе отчета, что рука его в успокаивающем жесте, будто укрывая, легла Ксене на затылок, по длинным, распущенным волосам скользнула на спину.
- Ох! - выдохнула она с облегчением и расслабилась, от этого невольно будто качнулась к Арвиду.
И он вдруг осознал, что она - в его объятиях, это ее горячие ладони обжигают ему грудь. Руки мгновенно закаменели, налились свинцом. Ему вдруг мучительно захотелось сглотнуть, в голове зашумело, но ему удалось скрыть от Ксении, каких усилий стоило оставаться спокойным, естественным.
- Зачем же ты одна пошла? - укоризненно проговорил он, чуть-чуть сильнее напрягая руки, чуть-чуть, неуловимо настойчивее привлекая ее к себе. - Почему меня не разбудила?
- Я не знаю... Не хотела, чтоб ты проснулся...
- Неужели я совсем не нужен тебе, Ксюша?..
Она беспомощно подняла к нему лицо, застигнутая врасплох его вопросом.
- Нет... - пробормотала она, пытаясь рассмотреть в темноте его глаза. Это не так... Ты знаешь...
- Не знаю.
Она оказалась так близко - губы, глаза... Руки Арвида были осторожны и бережны... Он будто давал ей возможность привыкнуть к нему, к его теплу... Арвид медленно наклонил голову, и его дыхание коснулось ее, как легкая ласка... Он прикоснулся теплыми губами к щеке, тронул опущенные ресницы... провел медленную дорожку к губам... почувствовал их податливую нежность... Ксеня была так близка, Арвид чувствовал ее тепло сквозь тонкий батист рубашки... Внезапно тело ее переломилось в судороге.
- Нет! - жалобно вскрикнула она, словно раненая птица. - Арвид!.. Пожалуйста!..
В следующее мгновение она почувствовала, что свободна.
- Господи! - всхлипнула она растерянно. - Господи!
Ксения сжала голову руками, повернулась и бросилась от него, ничего не видя сквозь слезы, только прочь, прочь!.. Потрясенный, Арвид замешкался на секунды и догнал ее в распахнутых дверях, схватил за руку.
- Ксюша... Постой!.. Ничего не случилось...
Она вырывала руку, отталкивала его, что-то бессвязно лепетала сквозь рыдания. Арвид торопливо захлопнул двери, но косые нити усилившегося дождя уже промочили тонкое полотно...
- Идем в дом, простынешь, - позвал он.
Она только отчаянно мотала головой.
- Зайди в дом, - я не прикоснусь к тебе!
Арвид сомневался, что Ксения слышит его. Он понимал, что сам вызвал этот рецидив, но такой истерический взрыв... он ничем не мог его объяснить. Как будто отрицательные эмоции копились в ней долго, только и ожидая момента, чтобы вырваться наружу. Но ведь это было не так... Плачущая, бледная, облепленная мокрой рубашкой, она цеплялась за ручку, пытаясь открыть двери. Он боялся прикасаться к ней, но ее надо было немедленно увести в дом.
- Ксюша!.. - попытка пробиться к ее сознанию была бесполезной. - Ну что же ты со мной делаешь?.. - жалобно проговорил он и подхватил ее на руки.
Она билась скользкой рыбкой, пыталась вывернуться, вырваться, руки ее бессмысленно ударяли его по лицу, по плечам. Не обращая на это внимания, Арвид внес ее в дом, включил свет, поставил на ноги, тряхнул за плечи.
- Прекрати! Довольно! Слышишь меня?
Но слышать его и адекватно реагировать на слова она не могла.
И тогда Арвид ударил ее по лицу. Ксеня поперхнулась рыданием, застыла на мгновение, ошеломленно глядя на него. И Арвид, не имея сил смотреть в эти распахнутые, полные слез глаза, вопреки своим опасениям прижал ее голову к своему плечу.
- Прости... Прости, ради Бога... - с трудом выговорил он. - Прости...
Ксения дрожала: толи от холода, толи это была нервная дрожь. Арвид отстранил ее, сказал:
- Сними рубашку... промокла... - и пошел за одеялом.
Когда вернулся, Ксеня по-прежнему потеряно стояла посреди комнаты. Дрожащие плечи, руки, грудь облепил батист. Она не сознавала, что, намокнув, он стал совсем прозрачным, и она в мокрой рубашке выглядит сейчас обнаженнее, чем без нее. Арвид остановился перед ней с одеялом в руках. Ксеня смотрела на него, будто пыталась вернуться откуда-то издалека, пыталась понять, чего он хочет от нее.