– А-а, верить им… мало ли чего они напишут. На месте посмотрим! – Сима пожала плечами.
Самолет приземлился около трех часов ночи. Было еще темно. При выходе из машины в лицо пахнуло душным жаром. – Ну и печка, – посетовал Геннадий. Ужас! А днем что будет? – Сима кивнула. – Бетон раскалился за день, не успел остыть. – Сначала поехали на вокзал, попробуем купить билеты. – Информация Симы о поезде на Фергану оказалась верной. Билеты купили, но места, судя по бланку, были в общем вагоне. Оставалось с пользой убить день до вечера. Часа четыре бродили по центру узбекской столицы, знакомясь с достопримечательностями и привыкая к местному колориту. Потом солнце поднялось повыше, и их начала донимать жара, а еще пыль. – Отец рассказывал, что в советское время по городу постоянно ездили поливалки и окропляли улицы и тротуары водой, – сообщила Сима. – Что-то я их теперь не вижу. – Геннадий хмыкнул. – В советское время много чего было. Надо бы нам купить пару бутылочек лимонаду и тенек отыскать, так и до солнечного удара недалеко.
Сима не согласилась. – Лимонад пить нельзя, только начни… не остановишься, весь потом изойдешь, а толку ноль, только еще больше пить будет хотеться. Местные хлещут зеленый чай без сахара, вот он от жажды помогает, особенно днем, в жару. Надо бы и нам к нему привыкать начать. Найдем подходящую чайхану…, – Геннадий заржал. – Ты чего? – подозрительно поинтересовалась Сима. – Так, анекдот вспомнил. Отечественная война, в роту пришло пополнение – пара десятков урюков. Лейтенант ставит боевую задачу – взять высоту. Из строя спрашивают, мол, там, что… чайхана есть? – Насчет чая не знаю, а Хана вам там точно будет, – отвечает отец-командир.
Чайхану отыскали довольно быстро. Она была выполнена в виде крытой веранды, заползшей своим краем на воды местной речушки. – Для пущей прохлады, – сообразил Геннадий. Вошли. Подбежавший хозяин быстро залопотал по узбекски, размахивая руками и тыкая пальцем в Симу. – Похоже, что нам тут не рады. О чем это он толкует, я по ихнему не бельмеса? – Сима ехидно усмехнулась. – А что тут понимать? Собакам и женщинам вход воспрещен. Дабы не мешали мужикам размышлять о вечном. Плевать, не будем устраивать сцену у фонтана. Поищем другое заведение, где нравы попроще.
– А они тут есть? – усомнился Геннадий на выходе.
– Наверняка есть, это Столица, тут должно быть все.
– Дикость! А ты, как я посмотрю, не особенно-то и расстроилась?
– В чужой монастырь со своим уставом не ходят, так ведь? Каждый народ уверен, что его порядки правильные, а у прочих дикие. Такова природа человеков.
– Да ты философ у нас! А если начистоту, неприятно ведь, что тебя числит вторым сортом? – Сима пренебрежительно махнула рукой. – Переживу, цену себе я сама знаю. Кстати, в этой системе есть большой плюс. Пассионарность общества она повышает неплохо, хоть и с некоторыми издержками. А это важно. Мохаммед был не дурак.
Геннадий немного растерялся. – Так ты их оправдываешь? Может, и у нас такое введем? Напялим тебе паранджу, запрем в гарем?
– Можно, только особого смысла нет. На дворе не шестой век, а двадцать первый. Подобного, а может и лучшего результата можно добиться и более цивилизованными методами. Ты же видишь, какую политику ведет Верховный? Принцип-то один, только методы исполнения разные. Ладно, пойдем дальше, пить ужасно хочется.
Подходящую точку общепита, где допускались и женщины, удалось обнаружить через пятнадцать минут. Там не было веранды и реки, зато имелся кондиционер и вполне европейские столики. Заказали зеленый чай. Прихлебывая горьковатый, несладкий напиток, Геннадий немного отошел от жары, и захотел есть.
– Слушай, ты не против… немного перекусить?
– Я не хочу, закажи мне фруктов, а себе можешь выбрать чего посущественнее.
Так и сделали. Геннадий ел шурпу – острый, жирный суп, заедая его пресной лепешкой, а Сима расправилась с сочным персиком и теперь отщипывала виноградины от тяжелой кисти. Расчет попросили в рублях. От названной суммы Геннадий опешил. – У вас тут что? Пятизвездочный ресторан? – Сима хихикнула и шепнула на ухо. – А ты поторгуйся, тут это принято. Тем более что мы с этими сумками выглядим, как приезжие лохи. Грех не пощипать. – Геннадий внял этому совету, и всего через десять минут азартного торга цену удалось скостить наполовину. – Что дальше делать будем? Времени еще вагон и маленькая тележка.
– На базар надо сходить. Вокруг него вся местная жизнь крутится, – предложила Сима. – Только за кошельками надо приглядывать получше, хоть и не Багдад.– Геннадий согласился.
Базар они посетили. Полюбовались на горы арбузов и дынь, залежи овощей и фруктов, целые ряды с разнообразными приправами и пряностями в холщовых мешочках. Шум, гам, пестрота и суета. И еще люди. Одни смотрели вполне доброжелательно, другие равнодушно, но и косых взглядов хватало. Впрочем, так и должно было быть. Геннадий нацелился на приобретение абрикосов весьма аппетитного вида, но за спиной внезапно раздался вскрик и звяк металла о камень. Он немедленно обернулся. Довольно молодой абориген в зеленой чалме кривясь и шипя от боли придерживал одну руку другой. На асфальте валялся приличный нож. Сима потянула его за рукав. – Быстрее, уходим, пока толпа не собралась. – Геннадий не стал спорить и они начали быстро пробираться к ближайшему выходу с торга, лавируя в толпе. – Что случилось? – Хотел пырнуть меня ножом, пришлось сломать руку, – коротко сообщила Сима.
Выбраться удалось, отойдя пару кварталов от базара, Геннадий перевел дух. – Почему именно тебя? А не меня, например? – Сима фыркнула. – Ну, может он член местного клуба по борьбе с женской эмансипацией, или фасон моих джинсов ему не понравился? Чалма зеленая, значит, не поленился совершить хадж в Мекку. Фундаменталист, наверное. – Надо было сдать его властям, – с сожалением сказал Геннадий. – Вооруженное нападение, попытка убийства….– Сима покачала головой. – Какие тут сейчас власти? Бардак междувластия! И неизвестно… на чью сторону встала бы толпа, задержись мы там еще на пару минут. Очень боюсь, что совсем не на нашу! – Ты права, в данной ситуации правильнее было ретироваться. У нас тут другие дела. И повезло, что ты вовремя заметила. Нож-то у него вполне…. – Что, значит, повезло? – поинтересовалась его спутница с гонором истинной амазонки. – Чтобы застать меня врасплох, это надо еще очень постараться. – Геннадий счет своим долгом несколько одернуть возомнившую о себе невесть что сотрудницу. – Ты это прекрати. Нечего задирать нос, можешь и нарваться. Тоже мне… Рэмбо в юбке. – Ну-у-у, нашел с кем сравнить, – обиженно протянула Сима, – со слезливым макаронником. Слюшай, абидна, да? – Цыц, малявка! Скромнее надо быть! – Но та проворчала нечто весьма ехидное про мужской шовинизм и одноименную солидарность. – Цыц, я сказал! – Почтительно умолкаю, мой господин. – Дальше шли молча. – Нет, в отношении мусульман к женщинам определенно что-то есть, – думал Геннадий, косясь в сторону строптивой подчиненной. Та, скромно потупив голову и мелко перебирая ногами, семенила в кильватере. – Артистка, блин! Пороли в детстве мало!
Последнюю пару часов провели у вокзала. Там тоже была суета. В воздухе стелился дым от множества мангалов, на которых торговцы жарили шашлык и люля-кебаб. На покрытых клеенкой столах лежал резанный колечками лук, и стояли бутылки из-под шампанского с уксусом. В пробках бутылок имелись небольшие отверстия, для облегчения применения. Сима принюхалась к аппетитному запаху. – Попробуем? Я успела проголодаться!
Геннадий засомневался. – А худо не будет? Санитарное состояние этих торговых точек заставляет желать лучшего. И неизвестно, что это еще за мясо. Может собачатина. – А-а-а, зараза к заразе не пристанет, – беспечно ответила Сима. – А собачатиной тут кормить не станут, у мусульман собака – нечистое животное, за такое могут и голову отвернуть. Вот, тухлятиной, это да, могут…. Но предлагаю рискнуть. – И они рискнули. Люля-кебаб оказался неплохой, а что касается последствий, то их еще надо было ожидать. – Вскрытие покажет, – как оптимистично выразилась Сима, когда прикончили свои порции.