Мечта.
Вместо волн Северного моря — зеленовато-мутная вода Буга… а вместо цивилизованных, культурных англичан — известно кто! Варвары-с…
Установлены мачты с трубами, проводящие воздух к двигателю, и вот первое чудо враждебной техники скрывается под водой, только мачта торчит… И красный буек за ней тянется. Буек приближается все ближе и ближе к берегу — вот уже мачта начинает подниматься из воды…
«А ручка-то ВОТ ОНА!»(с)
Сюрпри-и-из!
БК-031 даже не стреляет на первых порах, а просто на полном ходу сшибает оголовки воздуховодных мачт подводных танков.
Раз, раз, раз… мачты плюх, плюх, плюх… немецкие танки бульк, бульк, бульк…
Первый в истории войн случай — катер тараном топит подводные танки…
Но переправа на этот раз прикрывается, немцы на грабли дважды не наступают.
Это батарея самоходок «панцерягеров» — 4,7-см пушки на гусеничном ходу, сработанные чехословацкими «борцами Сопротивления» («Мужественные» рабочие заводов «Шкода» в знак протеста ходили на работу в черных рубашках, но при этом трудились на фашистов всю войну усердней усердного). Гремят вражеские залпы в упор.
Через несколько минут отважный БК-031 пылает, как Божья свеча.
Родной советский берег рядом. Рукой подать…
Никто не осудит — и так моряки сделали больше, чем могли. Выходите из боя, ребята!
Но у вражеского берега пытается раком вылезти на сушу недотопленный танк…
И командир — среди соломенно-желтого огня, озаряющего в простреленной рубке прекрасное девичье лицо, наполовину срезанное с одной стороны осколком, так, что выбитый левый глаз повис на каких-то красных нитках — разворачивает штурвал на врага и сквозь кровавые пузыри, пенящиеся на губах, отдает свой последний приказ:
— Братва! Все за борт! ПОЛУНДРА!
И в первый раз команда ослушалась своего геройского командира…
Хрипло, из последних сил, взлетает к синим небесам из тесных отсеков, заполненных едким дымом, старинная, флотская песня:
— Прощайте, товарищи! С Богом! УРА!! Кипящее море под….
И взорвались топливные баки, выплеснув на врага пылающую матросскую ненависть…
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»
По Флотскому своду сигналов высшее одобрение адмирала командиру корабля и его команде: «Адмирал выражает удовольствие». И уж совершенно неофициально, значительное, как боевая награда: «Хорошо сделано!».
Сигнал: БК-031! СОВЕТСКИЙ НАРОД ВЫРАЖАЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ! ХОРОШО СДЕЛАНО!
22 июня 1941 года. 04 часа 38 минут.
Правый берег Буга. Фольварк Смятиче
Разведывательный батальон 3-й танковой дивизии вермахта высаживается с резиновых лодок и понтонов…
Командир батальона, оберст-лейтенант фон Паннвиц, донельзя довольный, обращается к своим ротным:
— Как мы видим, господа, противник оказывает спорадическое очаговое сопротивление… Вот эти два холма — вроде прикрыты с фронта, а зато между ними открывается свободный проход… И он никак не простреливается, судя по всему…
— Да, майне херр, глупый Иван еще долго будет учиться воевать! — абсолютно согласны с ним его подчиненные.
Прекрасные тактики, немецкие зольдатен уверенно и быстро обходят очаги сопротивления, накапливаются в лощинке и уже готовы совершенно свободно, ничего не опасаясь, ринуться к панцерштрассе, Варшавскому шоссе…
И в этот момент… внезапно, слева и справа, во фланг немцам, как кинжалом под ребра…
ДОТы Смятиче создавались на основе идей Ле-Бурже…
Они совершенно не имели амбразур со стороны «поля» — и расстреливали наступающие цепи врага неожиданно, убийственным косоприцельным огнем… так, что каждая тяжелая пуля пробивала сразу несколько фигур в грязно-сером…
— Прошу вызвать авиацию, прошу поддержать меня артиллерией! — фон Паннвиц яростно кричит в микрофон ротной рации.
Выслушивает ответ и с досадой бросает уцелевшим, ошеломленным азиатским коварством ротным:
— Думпелькопф! Они там, за Бугом, даже не видят, кто нас тут убивает…
22 июня 1941 года. 04 часа 38 минут.
Правый берег Буга. Фольварк Смятиче
Старшина Лукашенко, осматривая в перископ усыпанную серыми трупами зеленую лощинку, недовольно гундит:
— Ну гэта все кАнешнА харашо… А толька вот гильзы надо усе до единой собрать. Цветной металл потому что. Народное достояние.
…Не прикрытые пехотой, доты Смятиче оказались беззащитны…
Немецкие саперы подошли со стороны, где не было амбразур, и взорвали их сверху…
Опустив заряды через отверстие для перископа…