Бронислав поставил недопитую чашу на стол и придвинулся поближе к Веринею.
– Молви, брат, – сказал он.
– Не гневайся на резкость слов моих, Бронислав, но, похоже, снюхалась твоя Саломея с младшим сыном Юрия Игоревича, – продолжил Вериней.
Бронислав несколько мгновений молча глядел в глаза Веринею, затем резко произнес:
– Быть этого не может!
– Вот чего не может быть, так это чтобы жеребец ожеребился, – проворчал Вериней, – а неверность жен всегда была, есть и будет, пока стоит белый свет. Мне ведь это не во сне приснилось. О том уже все в княжеском тереме шепчутся. Токмо ты ни о чем не догадываешься! Любуешься тут улыбками женушки своей и не ведаешь, что она на стороне другому ласки свои дарит. Предчувствовал я, что найдет Саломея возлюбленного помоложе тебя, брат. Я же предупреждал тебя, дурня, об этом! Но ты уперся, как баран!
Вериней слегка постучал костяшками пальцев по лбу Бронислава.
– Может, пустые те слухи? – неуверенно промолвил Бронислав, потирая лоб. – Мне ведомо, что Саломея частенько в княжеский терем наведывается. Так ведь у нее брат в княжеских гриднях служит. К брату она и ходит.
– Саломея лишь для виду навещает брата, а сама к Давыду Юрьевичу льнет! – раздраженно бросил Вериней.
– От кого узнал такое? – Бронислав схватил брата за рукав объяровой свитки.
– Ишь, прыткий какой! – Вериней усмехнулся. – Очами засверкал, как филин! Тебе скажи, так ты дров наломаешь! В таких делах нужно действовать тихо и неспешно.
– Может, оболгали Саломею злые языки, а ты и рад! – Бронислав сверлил брата недовольным взглядом. – Отчего не говоришь, кто тебе нашептал такое?
– Ладно, – сказал Вериней и выражение его лица чуть смягчилось, – приведу я этого человека к тебе в дом, сам его послушаешь.
– Когда приведешь? – нетерпеливо спросил Бронислав.
– Да хоть завтра поутру, – ответил Вериней. – Токмо сделать нужно так, чтобы Саломея этого человека не увидела. Лучше бы, конечно, ему вовсе здесь не появляться…
– Тогда в свой дом его приведи, а я к тебе загляну завтра утром, – живо нашелся Бронислав.
Порешив на этом, братья распрощались.
Весь день Бронислав места себе не находил, терзаясь услышанным от брата. Его так и подмывало учинить Саломее строжайший допрос, самому дознаться, лежит ли у нее сердце к Давыду Юрьевичу? И когда успела Саломея знакомство с ним свести?
Уже поздно вечером в опочивальне Бронислав, любуясь Саломеей, снимающей с себя одежды и украшения, негромко окликнул жену:
– Любишь ли ты меня, Саломеюшка?
Оставшись в одной исподней сорочице, Саломея повернулась к мужу, лежащему на ложе. Язычок пламени светильника озарил румяное лицо иудейки, ее чувственные приоткрытые уста. Лишь глаза Саломеи были скрыты тенью от слегка растрепанных кудрей.
В лице Саломеи промелькнуло что-то едва уловимое: не то смущение, не то испуг.
У Бронислава невольно сжалось сердце: вдруг Саломея скажет сейчас, что не люб он ей!
Саломея неторопливо и грациозно возлегла на ложе рядом с мужем. В ее молчании было что-то завораживающее, как и в блеске ее глаз. Словно играя, Саломея принялась нежно гладить мужа по груди и плечам, склонив над ним голову с распущенными волосами.
Бронислав взирал на жену снизу вверх, стараясь разгадать ее молчание, понять ее таинственный взгляд.
Внезапно Саломея схватила голову супруга обеими руками и впилась губами в его уста.
В груди Бронислава разлилась горячая волнительная радость. Он млел от счастья. Все его подозрения мигом рассеялись. Он желанен Саломее! Значит, она его любит!
Вскоре Бронислав заснул глубоким умиротворенным сном, досыта вкусив сладостной истомы от крепкого юного тела Пейсаховой дочери.
Саломея же долго не смыкала глаз, перебирая свои густые растрепанные локоны, тревожные мысли отражались на ее румяном прекрасном лице.
В дом брата Бронислав пришел в полной уверенности, что на Саломею наговаривают злые люди из зависти или по другой причине. Ему не столько хотелось послушать этого человека, сколько увидеть его воочию. Этим человеком оказался княжеский гридень Терех, белобрысый и толстогубый.
Терех держался с той легкой развязностью, какая присуща юношам, не по возрасту и заслугам вкусившим почестей и власти. К тому же, как выяснилось из разговора, к Тереху благоволила ключница княгини Агриппины Давыдовны, супруги рязанского князя. Через ключницу Терех и узнавал многие тайны обитателей княжеского терема.
– Поначалу Саломея появлялась на княжеском подворье вроде как бы брата навестить, – рассказывал словоохотливый гридень, потягивая хмельной мед из кубка. – Потом княгиня Агриппина Давыдовна стала приглашать Саломею в свои покои, познакомила ее с дочкой своей Радославой. Бывало, что Саломея допоздна у княгини засиживалась.