- Да, конечно. Я рада, что ты выздоровел и желаю тебе удачи. - Стараясь, чтобы голос ее звучал, как можно спокойнее.
Оба всю ночь лежали без сна, каждый, думая о своем, о том, что ждет впереди и о том, встретятся ли они еще когда-нибудь.
Настя встала с первыми лучами солнца и пошла, готовить завтрак, Евгений уже был на кухне и в задумчивости смотрел в окно на просыпающийся город и думал о том, как устроена жизнь: и не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.
Настя накрыла на стол и они, в молчании, позавтракали, каждый погруженный в потаенные уголки своего сознания. Женьке вдруг вспомнилась та чертова книжка Марины «Утонувшее сознание» , с которой все и началось, какая-то мысль мелькнула в голове, но ускользнула от Евгения, так и не окрепнув и не оформившись во что-то конкретное.
Настя поехала проводить Евгения на вокзал. Автобус, на котором он должен был ехать, уже стоял готовый к отправлению, когда они подошли к платформе. Евгений нежно обнял Настю, поцеловал ее маленькую и нежную ручку, сказав на прощание: «Береги себя и ребенка», быстро зашел в автобус. Двери закрылись, и автобус отъехал от платформы, завершив очередную главу в жизни и Насти, и Евгения.
Часть 15.
Ее отпуск подходил к концу, она вдоволь накупалась, покрылась золотистым загаром на побережье Индийского океана, впервые в жизни она ни в чем себе не отказывала и нашла в этом некое удовольствие, но, разумеется, совершенно далекое от удовольствия препарировать людские эмоции и страсти. Она была, как обычно, спокойна и расслаблена, о событиях месячной давности она уже практически и не вспоминала. Так, лишь изредка, встречая в баре какого-нибудь красавчика, в ее памяти как - бы, между прочим, всплывал образ Евгения. Его нервная система была очень крепка, и толкнуть его на самоубийство, либо привести его в невротическое состояние, ввергнуть его в пучину глубочайшей депрессии, из которой очень тяжело выбираться, было просто и скучно, да и малоэффективно. Но она нашла его слабое место, тот фундамент, разбив который, его можно было лишить точки опоры и тем самым разбить его жизнь. Ей не столько нужны были его деньги, сколько осознание того, что даже такие сильные личности, как Евгений, могут быть раздавлены ее хрупкой женской рукой, как клопы.
Марина стояла в аэропорту в зоне регистрации и думала о том, с каким удовольствием она вернется домой, где ее ждет много дел, как она вернется на свою любимую работу, где ждут ее любимые «психи». Только в обществе своих подопечных, она чувствовала эмоциональный подъем, только входя в здание психиатрической лечебницы, она была как дома.
Наблюдения за самыми разными людьми, помещенными по тем или иным причинам в психбольницу, понимание этих причин, умение управлять этими причинами позволяли Марине почувствовать безграничную власть, осознать себя повелителем судеб.
Она любила своих пациентов, благодаря которым она и испытывала все эти чувства. Она любила каждого «психа», но больше всех она выделяла одного пациента, который страдал редкой формой шизофрении, но она его вылечила и он стал очень опасным орудием для наказания, для какого наказания и кого конкретно, Марина сама еще не определилась, но нужен он ей был точно. Крайне опасный, не единожды пытавшийся сбежать из больницы, при этом с особой жестокостью расправляющийся со всеми кто вставал у него на пути, но подчиняющийся ей безропотно только лишь она взглянет на него. Она обладала над ним удивительной властью. Когда она заходила к нему в палату, он всегда с радостью протягивал к ней руки и с особой нежностью говорил:
- Марина Геннадьевна, как я рад Вас видеть, наконец-то Вы пришли ко мне!
Марина Геннадьевна садилась на стул напротив него и спрашивала:
- Здравствуй, Аркадий, что сегодня ты натворил?