- Добрый вечер, милая девушка! Вот вы где прячетесь! Хотите шампанского? - рядом стоял и улыбался ей Олег, он же по совместительству и владелец Audi Q7, теперь она его узнала.
Настя залилась густым румянцем и кивнула в знак согласия.
Олег вернулся с бокалом шампанского для Насти.
- А вы? - робко спросила она.
- Я за рулем. - Олег улыбался ей такой теплой и открытой улыбкой, что Настя расслабилась.
Весь вечер Олег не отходил от нее, рассказывал ей смешные истории, приносил шампанское, а когда вечеринка стала набирать обороты, предложил ей сбежать и покататься по городу. Насте было с ним так тепло и комфортно, как никогда еще не было, и она согласилась составить Олегу компанию, и даже не предупредила подругу Ленку, которая отжигала на импровизированном танцполе.
Они медленно катили по ночному городу, в машине играла расслабляющая музыка и Настя поймала себя на мысли, что она не испытывала никогда такого состояния покоя. Ей не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Проезжая мимо цветочной лавки, Олег затормозил машину и вышел. Настя краем глаза наблюдала, как он выбирал цветы и ей, то ли от выпитого шампанского, то ли от наплыва эмоций, то ли еще от чего, но ей захотелось не просто плакать, а рыдать. Олег вернулся с большим букетом алых роз и протянул его Насте.
- Спасибо - только и смогла произнести Настя, ей еще никто и никогда не дарил такого букета.
- Ты, наверное, голодная? - в Олеге столько было заботы о ней и ей так хотелось продлить этот вечер, что она кивнула, не раздумывая, хотя сейчас её тошнило от одной мысли о еде.
Они долго сидели в кафе неподалеку, Олег рассказывал про себя, а она слушала, иногда кивала и пыталась запомнить и вобрать в себя каждое слово, каждое мгновение, проведенное с ним. Олег был пилотом Формулы-1, только что вернулся с гонок, а через два месяца уезжает в Барселону на "Гран-при Испании".
Всю оставшуюся дорогу до дома Насти они молчали, и это их не напрягало, напротив так комфортно молчать могут только очень близкие люди. Олег проводил Настю до подъезда. Настя не решалась предложить подняться к ней и выпить чаю, а Олег не давил и не настаивал. Он поблагодарил ее за приятный вечер, поцеловал в щеку, развернулся и пошел к машине. Настя вошла в подъезд на ватных ногах и всю дорогу до квартиры твердила про себя: мне все это приснилось.
Часть 4. Афанасий
День близился к завершению, нужно было собираться, а ему не хотелось никуда идти, дома его никто не ждал, в спортзале он был вчера, а друзья все разъехались на отдых. Евгений решил прочесть еще один отчет, когда зазвонил телефон.
- Здоров, Жека. - голос Валерчика звучал как-то странно глухо.
- Привет, дружище! Достал? - Женька даже как-то приободрился.
- А ты сомневался? - устало улыбнулся Валерчик, а Женька удивился такой незнакомой интонации в голосе школьного товарища.
- А ты чего кислый такой? - поинтересовался Женька.
- Да так, кислятины глотнул - заржал Валерка, но как-то искусственно и с надломом.
- Пиши, номер его агента - Валерка продиктовал номер.- Будешь звонить, скажи от меня. Могут и не согласиться, какие-то они мутные типы. Жек, а зачем он тебе?
- Да хочется посмотреть на придурка - отшутился Женька. Не мог же он сказать другу, что хочет выместить на этом писателе, скопившееся в нем зло. Безупречный и успешный Евгений не мог себе позволить опуститься до уровня мстителя из подворотни.
Встреча Евгения и Афанасия Настольного была назначена на вечер пятницы в кафе во французском стиле, место предложил агент писателя и Евгений возражать не стал, но внутри возник какой-то диссонанс: мутные типы не могут назначать встречу во французском кафе или они мутные эстеты?
Евгений пришёл заблаговременно, он вообще не любил опаздывать и крайне ценил в других людях умение грамотно распоряжаться своим и чужим временем, опоздать для него было смерти подобно и поэтому он всегда предупреждал, если опаздывает или задерживается, того же он ждал и от других. Он заказал кофе по-американски и сидел, смакуя так любимый им напиток и мысленно выстраивая диалог с писателем и формулируя вопросы так, как это было выгодно ему.
Большая стрелка его дорогих часов перевалила за цифру двенадцать и замерла на цифре три, но он также продолжал сидеть в одиночестве, начиная закипать от такого наглого неуважения к своей важной персоне.