Бетти. Это уже эзотерика. Смысл жизни - в ее распространении.
Отшельник. Верно. Но вы ведь хотите распространять не всякую, а именно вашу, не самую лучшую. Ведь не людей же вообще вы хотите распространить, а свое общество. Скорей общество нынче есть форма жизни, не человек. Вот ответьте себе, как у вас можно быть хорошим человеком? Не "хорошим" в смысле "нормальным", а именно выдающимся, лучше среднего? Ведь остался только профессионализм, никаких личных качеств. Все, чем гордились раньше - самопожертвование в интересах ближних и дальних, бескорыстие и работа на общее благо - стало у вас обычным и даже обязательным. Выбора нет. Во всех с детства закладывается такая программа. А где нет выбора, нет заслуги.
И вот сейчас вы хотите лишить людей нынешних и будущих гигантского поля для проявления лучших качеств - просто проголосовать и дальше воспитывать всех в этом ключе. Все будут железно уверены в том, что надо осваивать другие планеты. Методично и планомерно.
Константин. Вы мне напоминаете мое детство. Я тогда читал книгу, где главный герой, ученый, уничтожает созданный им микроорганизм, способный в считаные месяцы превращать безжизненную атмосферу во вполне землеподобную. И делает он это по сходным причинам - получая новые планеты без усилий, люди утрачивают возможность к совершенствованию через преодоление препятствий. Да, ты права, хоть и без малого тысяча лет прошла, но вы все еще стоите на той же развилке, на которой стояли мы.
Бетти. Опять. Мы откатывались назад, но теперь мы вернулись на эти рубежи с новыми силами и средствами.
Отшельник. Тысячу лет? Как так?
Константин. О, вы же не знаете. Я, сидящий тут рядом с вами - робот, по воле этих дам и господ (кивает на Бетти), воссоздан по моему нежеланному жизнеописанию. А жил я еще во время оно и даже, быть может, принимал участие в первой космической экспансии.
Отшельник. И вы никогда при жизни... прошу прощения...
Константин. Ничего.
Отшельник. Вы никогда не выражали желания быть воскрешенным?
Константин. Насколько мне известно, нет. И знаешь что, Бетти? Помнишь тут, фразу, что мне приписывается? Я все больше верю, что я такое говорил. Но не про жизнь на Земле под всеобщим наблюдением. Я, скорей всего, сказал это уже на Марсе, имея в виду, что нам придется научится жить в марсианской пустыне, потому что оставшись на Земле мы создадим общество тотального контроля. Как оно и вышло.
Отшельник. Эх... Близок час Апокалипсиса.
Бетти. Бросьте. Жить лучше, чем не жить. С допустимостью воскрешения согласилось огромное количество людей.
Константин. Вот мы здесь втроем, отрезаны от всех других людей, может, их и нет уже. Чем мы не модель общества? Хочешь, мы проголосуем, допустимо ли воскрешать людей для каких-либо своих нужд? Переглядывается с Отшельником.
Бетти. Нет. (Константин и Отшельник улыбаются) Из нас не выйдет модели общества, разве что во времени. Ты (Константину) - прошлое, господин Финнеган - настоящее, он вроде как и живет при нейросоце, но одновременно он человек твоего, прошедшего, времени.
Константин. Ну а ты - будущее?
Бетти. Да. Потому что я понимаю, что у прошлого стоит перенимать цели, но никак не способы их достижения. От старых средств нужно отказываться, иначе будущее так никогда и не наступит.
Отшельник. Я бы поспорил, кто же из нас будущее. Это вы - настоящее, это ваш мир, с этим бессмысленно спорить. Общество тех, кого вы называете отшельниками, с нашей малочисленностью и кустарной индустрией, оно тем не менее - росток будущего мира. И завтрашний день вырастет из этого ростка. Просто потому, что из вашего общества не может вырасти ничего.
Теперешняя система ужасно негибкая. Ведь большинство воспитанных по современным технологиям будут и дальше голосовать по шаблону, привитому им в детстве. В вашем обществе свое мнение все имеют только по тем вопросам, которые еще не были проголосованы или проголосованы недавно и потому не всех успели воспитать в этом "правильном" ключе. Стоит чему-то укоренится и оно остается навсегда. Чем дольше живет это чудовище, ваше общество, тем более неповоротливым оно становится.
И я говорю - ваш план освоения космоса не есть распространение жизни. Это лишь рост этого чудовища, которое старается дотянуться до звезд. Но там не будет новой жизни, там будет оно же, огромное, старое, заскорузлое. И когда оно умрет - не обязательно жить, чтобы умереть - вместе с ним погибнут и все люди, из которых оно состоит. Уж лучше мы дождемся его смерти тут и начнем без этого левиафана, не потратив свои ресурсы на его рост.
Константин. Извините, но это маловероятно. Даже при исчезновении централизованного управления никто не вымрет. Люди смогут жить действовать и самостоятельно.
Отшельник. Именно поэтому вы сейчас тут сидите?
Константин. Уели. Мы действительно в ловушке нейросоца. Нет связи - нет движения.
Отшельник. Нет связи?
Бетти очевидно недовольна таким поворотом разговора.
Константин. Нет. Видите, какая ирония - первые шаги в космос стали рушить нынешнее общество. Новый двигатель что-то нарушил в системе связи.
Отшельник. Вот как. А что за двигатель?
Бетти. Неважно.
Отшельник. Ну почему вы так говорите? Похоже, мы любим технику куда больше вашего. Мне вот это кажется интересным.
Константин. Мы сами ничего не знаем, мы не специалисты. Просто на здешнем космодроме проходили испытания какого-то двигателя и это вызвало сбои аппаратуры, использующей н-связь. То есть во всей.
Отшельник. Значит, запуск этого двигателя нового типа выводит из строя н-связь? И это парализует всю систему...
Бетти. Просто кратковременный сбой.
Отшельник. Ага. Надо думать, такой пикник входил в ваши планы.
Бетти. Не ваше дело.
Отшельник. Прошу прощения, мне наверно лучше уйти.
Бетти. Не после этого.
Хватает его ружье. Отшельник делает попытку выхватить его, Бетти уворачивается и стреляет. Отшельник падает.
Константин. Что ты...
Бетти резко разворачивается к Константину.
Бетти. Стоять! Этот маньяк хотел уничтожить наш мир, а ты его поддерживаешь?
Константин растерянно молчит.
Бетти. Суд установит, заодно ли ты с ним. А пока - ни с места!
***
Комната в здании космодрома, почти пустая. Из мебели - только стулья, на одном у стены сидит Бетти, второй у противоположной стены пустует. У третьей стены сидит Комендант космодрома, председательствующий на судебном разбирательстве. Посреди комнаты стоит Константин, он говорит в пространство.