Примерно в это же время родители стали сниться мне, причем это были нехорошие сны. Раньше я представлял себе, как они падают навстречу своей смерти, обнявшись, и думал, что они счастливы — хотя бы оттого, что умирают вместе. Но сны тревожили меня, порождали сомнения, я не был уверен, что они теперь вместе, потому что не был больше уверен, а есть ли на самом деле загробная жизнь? Я очень хотел, чтобы они были счастливы и скучали по мне. И больше всего мне хотелось чувствовать уверенность в том, что они оберегают меня.
Но если бы они оберегали меня, как могли произойти со мной все эти злоключения?
Из-за снов мне было только хуже.
Всю жизнь я старался держаться подальше от моря. Я не хотел его видеть и даже плавать не научился. А в снах я был под водой, я тонул, но вместе с тем и не тонул, ловил ртом воздух, но вроде бы и не нуждался в нем. Все это было как-то противоестественно. А перед тем, как проснуться, я всегда видел Виски, стоявшего на краю бездонной пропасти посреди бушующего огня. Перед ним через пустоту был перекинут мост, а на другом его конце стояла Элизабет.
Я видел, как Виски вырывается из огня целый и невредимый и бежит по мосту к Элизабет. А затем вдруг его тело изгибалось и что-то тащило его назад, в огонь. Снова, и снова, и снова он пытался добежать до нее, но всякий раз опять оказывался в огне.
Я просыпался в поту, меня трясло. Я хотел понять, почему мне снится такое. После этого я лежал без сна до тех пор, пока солнечные лучи не начинали пронизывать рассветное небо.
3 сентября 1987 года
«Ч» — Чей ребенок?
Элизабет Виктория де Марко весила чуть меньше семи фунтов. Как Ребекке удалось выпихнуть ее на белый свет, я, честно говоря, не представляю.
Очевидно, кто-то из друзей Марка по колледжу сообщил ему об этом событии, потому что не прошло и двух недель, как он появился на пороге нашего дома. Марку повезло — его встретила одна Хелена. Винсент не вылезал из своей студии, так как у него возникла заминка с новой картиной. Все очень хорошо знали, что это значит: Винсент не в духе. Правда, с годами перепады его настроения стали не столь резкими, как прежде, возраст подорвал его способность метать громы и молнии.
С этой стороны, как я уже сказал, Марку повезло. Чего нельзя было сказать о других сторонах.
— Я Марк Хегарти, — робко представился он в дверях.
— Ребекка именно таким вас и описывала, — сказала Хелена. — Входите.
Она провела его в гостиную, где он со смущенным видом присел на краешек дивана. Хелена предложила ему чай с печеньем.
— Как Ребекка? — решился он спросить.
— Замечательно.
— Я хотел бы увидеть ее.
— Неужели? Вы смылись после того, как она забеременела от вас, а теперь вы хотите увидеть ее? Вы бросили ее в тот момент, когда больше всего были нужны ей, и являетесь сюда как ни в чем не бывало! — кипятилась Хелена.
Если Хелена рассчитывала устрашить его Божьей карой, как какого-нибудь Стива, и заставить его плясать под ее дудку, то ее ждало разочарование. Марк был мужчиной с характером, причем достаточно упругим, чтобы не ломаться при нажиме. Наверное, он думал, что совершенно не обязательно тыкать его носом в прошлые грехи, — и кто бросил бы в него камень за это? Он сидел и вежливо слушал Хелену, слегка наклонив голову к плечу.
Затем он сказал то, ради чего пришел:
— Я тут ни при чем.
— Вы хотите сказать, что это было непорочное зачатие?
— Нет, я хочу сказать, что это не мой ребенок.
Я никогда не спал с Ребеккой.
— Что?!
— Я люблю ее, но это не мой ребенок.
— А чей же это ребенок? — взорвалась Хелена.
— Я не знаю. Честное слово. Знаю только, что не мой.
— Вы ни разу не спали с ней?
— Нет.
— Хорошо. Пройдемте.
Хелена, как набирающий силу смерч, пронеслась по дому к комнатам Ребекки. Марк плелся следом. Когда Хелена начала колотить в дверь, Марк стоял рядом, опустив голову.
Дверь чуть приоткрылась.
— Что ему надо? Я не хочу его видеть. Между нами все кончено, — крикнула Ребекка в щель.
Она только что вылезла из-под душа, и на лице у нее было недвусмысленно написано, что она не впустит его.
— В таком случае, мисс, я хочу вас видеть, — парировала Хелена. — Так что одевайтесь и пожалуйте наверх. Мы побеседуем там втроем.
Хелена с Марком поднялись на второй этаж и стали ждать Ребекку.
— Я хочу знать правду. Марк говорит, что ни разу не спал с тобой.
Врет. Это его ребенок Он бросил меня.
Женщины посмотрели на Марка. Он курил сигарету и ответил им невозмутимым взглядом.
Итак, я должна выбирать, кому из вас верить, — констатировала Хелена. — Вам, Марк, или моей дочери.
Как можно ему верить? Он бросил меня!
— Что-то ты слишком часто это повторяешь, Ребекка. Это подозрительно.
Ребекка замолкла.
Марк, изложите свою версию.
Марк посмотрел на Хелену, затем на Ребекку и приступил к рассказу:
— Я оставил ее, потому что она была беременна…
— А я что говорила?
— Ребекка, предупреждаю тебя в последний раз, угомонись. Продолжайте, Марк.
— Я оставил ее, потому что она была беременна, а ребенок был не мой. Я никогда не спал с ней. Я должен был остаться с ней и поддержать ее. Черт возьми, Бекки, я люблю тебя, но когда ты сказала мне, что беременна, я потерял голову. Я не хотел тебя видеть. Это был удар для меня, понимаешь? Ты не хотела говорить мне, кто отец, просто сообщила о ребенке, как о каком-то несущественном факте.
— Какое это теперь имеет значение? — буркнула Ребекка. — Главное, что она родилась.
— Да, конечно. У вас все хорошо, и вы живете одной большой семьей.
— Вот именно. И мы не нуждаемся в тебе.
— А я хочу жить с вами. Я хочу заботиться о тебе и о ребенке.
— Что?
— Ребекка, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Вместе с ребенком.
— Ее зовут Элизабет. Элизабет Виктория.
— Ну, Виктория, я же сказал, что сожалею о том, что оставил тебя. Что еще ты от меня хочешь?
— Мы не можем жить втроем в твоей квартире. Она слишком мала.
— Я устроился на работу.
— Вот как? На какую? Когда?
— 3 рекламное агентство. Три месяца назад.
— В самом деле?
— В самом деле.
— Так, значит, стремишься приобщиться к среднему классу, со всеми его средними радостями?
— Прошу прощения, — вмешалась Хелена. — Конечно, очень интересно слушать, как двое молодых людей выясняют отношения и делятся соображениями по поводу карьеры, но прежде всего давайте уточним главное. Кто же все-таки отец ребенка?
— Прости, мама, но мне не хотелось бы этого говорить.
— Значит, не Марк?
— Нет.
— Значит, ты лгала?
— Да. Прости, пожалуйста. Я не думала, что он когда-нибудь объявится.
— Ребекка, я в последний раз тебя спрашиваю: кто отец?
Марк и Хелена ждали ее ответа.
Долго ждали.
Потом подождали еще.
— Я пошла за Винсентом, — сказала Хелена.
3 сентября 1987 года
«Ш» — Шшшш…
Я больше не мог находиться в этом доме.
С тех пор, как Марк, по настоянию Хелены и Винсента, поселился у нас, весь мир вращался вокруг новорожденной. ШШШШ Все просто таяли от умиления перед крошкой Элизабет. Разумеется, я ничего не имел против нее, такой крохотульки, но все только о ней и говорили.
Непрерывно.
Элизабет сделала это. Элизабет сделала то.
Элизабет просто очаровательна.
Она самый красивый ребенок во всем мире.
Сьюзен веселилась, когда я рассказал ей о том, что у нас происходит. Она даже заставила меня почувствовать себя мелочным и ревнивым. Как будто я завидовал тому, что все внимание было отдано Элизабет.
Я?
Завидовал?
Ну может быть. Немножко.
Наступил момент, когда должны были объявить результаты экзаменов.