Шэн Линъюань лишился дара речи.
Что ж, теперь он знал, что именно «посадил» этот маленький ублюдок!
Пока Шэн Линъюань недоумевал, небо заслонила какая-то тень. Его Величество поднял голову и увидел проплывавшие мимо фрагменты шаманских проклятий.
Недавно на глаза Шэн Линъюаня попалась одна теория. В ней говорилось, что людям часто снятся отрывки из воспоминаний, потому, чтобы легче запомнить прочитанный материал, следует учиться перед сном.
Но некоторым вещам во снах не было места.
Шэн Линъюань беспомощно наблюдал за собирающимися воедино фрагментами «заклинания ужаса».
Три тысячи лет назад, когда в мире и знать не знали о научных теориях, люди серьезно относились к запретам. Например, после использования темных практик, связанных со снами, человеку часто снились кошмары. Потому, самым лучшим решением было временно отказаться от сна или, хотя бы, не засыпать слишком крепко.
Шэн Линъюань видел, как агроном Сюань Цзи радовался собранному урожаю, и слышал, как заливался где-то в стороне нестройный птичий хор. Его Величество не мог допустить, чтобы что-то потревожило покой этого сладостного царства грез. Он взмахнул рукавом и рассеял появившееся в небе заклинание.
Но кто бы мог подумать, что сердце учащегося Сюань Цзи горело «жаждой знаний». Когда небо раскололось, Его Величество опустил глаза и обнаружил, что фрагменты заклинания проявились и на земле.
Шэн Линъюань вздохнул. Он не мог запретить Сюань Цзи думать, ведь разум спящего человека хаотичен и лишен всякой логики. Что бы кто ни говорил, неважно, помогало ли оно спящему или мешало, эффект был всегда один. Чем больше человек пытался выкинуть что-то из головы, тем чаще к этой мысли возвращался.
В грезы Сюань Цзи просочились лишь фрагменты заклинания, но Шэн Линъюань понимал, что, скажи он ему «не вспоминать о “заклинании ужаса”», и сон наполнился бы только им.
Но чем же отвлечь его внимание?
— Сяо Цзи, — позвал Шэн Линъюань, обращаясь к чужому морю знаний, — зачем ты пригласил меня в свой сон?
Звуки его голоса действовали на Сюань Цзи по-особенному. Стоило Шэн Линъюаню заговорить, как сон изменился. Вселенная сжалась до сингулярности и снова взорвалась.
И птичий хор, и теплица из перьев Чжу-Цюэ... все это в мгновение ока вспыхнуло, слившиеся в пульсирующем хаосе образы тут же съежились и застыли.
Шэн Линъюань всего лишь хотел развеять заклинание. Он и представить себе не мог, что реакция Сюань Цзи окажется такой бурной. Шокированный, Его Величество наблюдал за тем, как хозяин сновидений создавал новый мир.
Когда Сюань Цзи закончил, Шэн Линъюань растерянно огляделся по сторонам.
В обычной жизни некоторые люди привыкли прятать свое истинное лицо. Но, засыпая, они отбрасывали всякий стыд.
Стоило Его Величеству увидеть, что главным героем нового сна является он сам, как у него тут же разболелись глаза.
— Бесстыдник…
Конечно же, любое «нет» во сне превращалось в «да». Стоило спящему Сюань Цзи услышать слово «бесстыдник», и его необузданная фантазия стала еще разнузданней.
Но как бы там ни было, весенние сны лучше ночных кошмаров.
Шэн Линъюань не мог его остановить. Он решил вернуться за барьер, а поутру окунуть кое-чью голову в ледяную воду.
Как раз в тот момент, когда он собирался «закрыться», кто-то схватился за подол его одежд.
Шэн Линъюань оглянулся и с удивлением обнаружил, что Сюань Цзи «усох» и снова стал подростком. Мальчишка стоял рядом и улыбался, заложив руки за спину. Его смеющиеся, похожие на полумесяцы глаза, сверкали так ярко, как только возможно.
Но Шэн Линъюань безжалостно схватил мальчишку за подбородок и развернув юного Сюань Цзи в сторону происходящего бесчинства.
— Ты за этим меня позвал? А теперь прикидываешься невинным? — указывая на происходящее, произнес Его Величество.
Юный Сюань Цзи с подозрением проследил за его рукой, и в его ясных глазах не появилось ни единого выражения.
— В чем дело, Линъюань?
Шэн Линъюань опешил и инстинктивно разжал пальцы.
Однако Юный Сюань Цзи не обратил на это никакого внимания и ловко выудил из-за спины маленькую деревянную маску.
— Алоцзинь сказал, что скоро праздник «избавления от скверны», потому я вырезал заклинание на внутренней стороне маски. Как думаешь, у меня хорошо получилось?
Шэн Линъюань взял маску в руки и увидел внутри расплывчатые черты «заклинания ужаса».
Что ж, сладкие грезы превратились в весенний сон, а этот негодник все равно нашел время «поупражняться» в шаманских проклятиях. Что мешало ему так же усердствовать в юности?