— Вот удостоверение личности, что он предъявил. — Сяо Ли выудил из пакета с документами небольшую карточку. — Мобильного телефона при нем не оказалось, он сказал, что потерял его.
Взгляд старика Ло какое-то время был прикован к волосам незнакомца, ласково пригладив «штрих-код» на своей голове, он пробормотал:
— В наше время даже молодым людям приходится носить парики, наверное, всему виной загрязнение воздуха. Директор, позвольте мне поговорить с ним?
— Подождите.
Сюань Цзи резко вскинул руку, останавливая его. «Удостоверение личности», переданное ему стажером Ли, превратилось в увядший лист. Лист тут же вспыхнул и в мгновение ока рассыпался пеплом.
Возникшее, откуда ни возьмись, пламя, напугало Сяо Ли и Ло Цуйцуя.
В это время дверь семейной комнаты приоткрылась, скрипнула и с глухим протяжным звуком закачалась на петлях. Холодный гнилостный воздух волной хлынул из проема, пробуждая в людях воспоминания о деревянных гробах с белыми костями внутри. Экран висевшего на стене телевизора внезапно почернел, в нем отразилась пара глаз. Сюань Цзи тут же поймал чужой настороженный взгляд.
В этих глазах, словно наваждение, мелькнула улыбка.
Глава 4
Бедствие.
По черному экрану телевизора пробежала «искра», и изображение вернулось. Это была реклама летнего лагеря. На детской площадке резвилась группа детей. Сцена была спокойной и радостной, но сигнал оставлял желать лучшего. Видео сильно рябило. Детский смех то и дело обрывался и звучал донельзя странно.
Ха-ха-ха… Ха-ха-ха…
На экране появилась маленькая девочка. Она выглядела слишком счастливой, и в какой-то момент ее настроение вышло из-под контроля. Изображение снова остановилось, и выражение ее лица приняло свирепый вид. Трудно было сказать, плакала она или смеялась. Девочка слишком широко открыла рот, демонстрируя отсутствие передних зубов.
Ноги Ло Цуйцуя подкосились, он отшатнулся назад и едва не опрокинул железную урну. Металлический лязг разнесся по длинному извилистому коридору и эхом отразился от стен.
Сяо Ли среагировал на звук, нахмурился и обратился к длинноволосому мужчине:
— Что с тобой такое? Ты тоже из «особенных»? Ты можешь создавать иллюзии и таким образом дурачить других людей?
Услышав его голос, мужчина вздрогнул и повернул голову. Сюань Цзи потянулся, схватил Сяо Ли за грудки и с силой оттолкнул новоявленного храбреца себе за спину. Но человек, находившийся в комнате, неожиданно1 исчез. Сюань Цзи тут же выставил перед собой руку, и между его пальцев блеснул серебристый свет.
1 电光石火 (diàn guāng shí huǒ) молния блеснула, камень вспыхнул (обр. в знач.: моментально, молниеносно).
«Динь!»
Таинственный мужчина переместился к двери семейной комнаты, появившись прямо перед Сюань Цзи. Бледная, как нефрит, рука, нацелилась на горло юноши. В ладони Сюань Цзи мелькнула монета, и он крепче перехватил ее, силясь заблокировать атаку.
Но едва монета коснулась пальцев незнакомца, Сюань Цзи показалось, будто она ударилась о камень. Юноша вдруг ясно увидел лицо человека напротив.
Брови мужчины были приподняты, а уголки глаз слегка опущены. Весь его вид источал холодность и отчужденность, но его похожий на омут взгляд напоминал взгляд влюбленного юноши.
На мгновение возникшее чувство показалось Сюань Цзи знакомым. До его слуха донесся тихий хруст. Камень в кольце на правой руке треснул!
Это кольцо не боялось огня, не растворялось в кислоте, было пуленепробиваемым и могло отразить удар ножа! Оно было с ним, сколько он себя помнил. Сюань Цзи всегда думал, что, даже когда умрет, это кольцо останется с его прахом.
А теперь оно сломалось от одного касания!
Первоначально яркий камень потерял всю свою жизненную силу. Из-за трещины казалось, будто он заржавел. Ощущение прохлады быстро распространилось по коже. Кровь во всем теле словно замерзала. Повинуясь инстинкту самосохранения Сюань Цзи, монета, зажатая в его пальцах, взорвалась. Тонкий слой металла покрыл его руку, и из ладони вырвался сноп маленьких огоньков. Огоньки тут же перекинулись на человека напротив. Длинноволосый мужчина проворно отшатнулся. Но маленькие, размером с горошину, искры, вдруг увеличились в размерах, превращаясь в огненного дракона.
Длинноволосый мужчина тихо ахнул, и половина его руки оказалась объята пламенем. Он неторопливо хрустнул костяшками, схватил «огненного дракона» и затащил его в комнату. Пламя, пойманное незнакомцем, съежилось до семи цуней и оказалось в западне. Он даже пальцы пеплом не запачкал, только кожа на ладони отражала легкое теплое свечение. Но манжет его черной ветровки начал тлеть, и ткань быстро превратилась в груду увядших веток, беспорядочно обвитых вокруг тонкого запястья.
Отступив, незнакомец склонил голову, встряхнул рукой, и одежда, уже успевшая обнажить предплечья, вернулась в свой первоначальный вид.
Он полностью скопировал ее с человека, находившегося в соседней комнате. Даже дыра на куртке осталась на том же месте. Только очень искусный мастер мог до мелочей повторить все детали, вплоть до расцветки ткани. С первого взгляда казалось, что его одежда ничем не отличалась от той, что была на туристах, спасенных вместе с ним из леса. Все стежки были настолько аккуратными, что даже короткие нитки не вылезали из швов.
Незнакомец вежливо кивнул Сюань Цзи и произнес с очень странным акцентом:
— Какое бесстыдство, одеяние не прикрывает тело.
Это был не мандарин2. И это не было похоже ни на один местный диалект. Сюань Цзи слегка удивился, и длинноволосый человек решил, что юноша его не понимает. Он снова посмотрел на висевший на стене телевизор, и переключился на современный язык.
— Моя одежда.
2 Здесь: мандаринское наречие китайского языка.
Следующее словно не входило в список часто употребляемых. Возможно, ни спасенные туристы, ни телевизор, не говорили ничего подобного. Поэтому незнакомец сделал паузу, прежде чем произнес:
— Дерево… Ах…
— Это трюк3.
3 障眼法 (zhàngyǎnfǎ) трюк для отвода глаз; очковтирательство.
Мужчина кивнул и дружелюбно улыбнулся. С хозяйской учтивостью он обратился к Сюань Цзи и сделал жест «пожалуйста»:
— Быстро ты понял, садись.
Не отрывая взгляда от незнакомца, Сюань Цзи завел руки за спину. Он подал Сяо Ли и Ло Цуйцую знак, чтобы те не входили, и тут же закрыл дверь семейной комнаты.
Этот человек объяснялся на древнем языке. За всю свою жизнь Сюань Цзи повидал немало старинных вещей. Некоторые из них обладали душой и даже могли говорить. Он часто слышал их речи и постепенно научился их понимать.
Согласно его непрофессиональному умозаключению, слова, которые выпалил незнакомец, относились к разряду «мудрых изречений» времен войны Цзючжоу4, случившейся более трех тысяч лет назад.
4 Цзючжоу — девять провинций, относившихся к территориальным подразделениям или островам Древнего Китая. Состоит из Ту, Цзя, Чжан, Чжу, Оу, Цзин, Ян, Сюй, и Цо.
Впрочем, это было совершенно необязательно. Развитие речи — процесс неравномерный. Только за последние тридцать-пятьдесят лет современный мандарин изменился до неузнаваемости, но бывали времена, когда он оставался неизменным в течение нескольких династий. Кроме того, в ходу у древних людей были и региональные акценты, и они не обязательно все говорили на «официальном языке».
Единственное, что он мог сказать наверняка, так это то, что никто в современном обществе так не говорил.
Это существо, давайте назовем его «человеком», из какой глубокой норы и древнего леса он выбрался?
Вдруг, «Альманах тысячи демонов», казавшийся юноше безвременно почившим, наконец-то пришел в себя и перестал зависать. Страницы мягко перелистнулись, и в поле его зрения появилась строка, написанная мелким неровным почерком. Рядом с длинноволосым мужчиной возникло примечание: «пустая кукла».