Знаете, что я тогда почувствовала? Я не радовалась, что избежала наказания, я не могла заснуть из-за чувства вины. Я… Мне было страшно. Если подобные случаи «не редкость», сколькие из «выживших» больше не были людьми? Моя семья тоже однажды спаслась. Но реальны ли они, или это… это… лишь призрачные бабочки?
С того дня я стала похожа на сумасшедшую. Если моя семья случайно говорила мне что-то, я отчаянно думала: «А были ли они такими раньше?». Однажды мой сын вернулся домой из школы и заказал блюдо, которое он прежде не любил. Эта мелочь лишила меня сна на полгода.
Все присутствующие были в ужасе, ведь что особой способностью Би Чуньшэн была «речь». Даже если она говорила вздор, другие верили в это безоговорочно. Она произнесла всего несколько слов, но почти все люди вокруг нее были напуганы этой ситуацией.
Сюань Цзи внезапно нахмурился. Слова Би Чуньшэн, обращенные к другим, несли в себе огромную гипнотическую силу… Но что насчет нее самой? Она не могла постоянно контролировать свои мысли. Разве ее способности не должны были только усугубить ее паранойю?
— Восемь лет… Восемь лет меня сводили с ума мои собственные идеи, я хотела узнать ответ, но не осмеливалась. Когда у меня появилась возможность уйти на вторую линию, я инстинктивно выбрала Отдел восстановления. Гун Чэнгун был хитер и коварен, но может быть, именно здесь я смогла бы хоть что-то узнать об этом запутанном деле7?
7 盘根错节 (pángēn cuòjié) переплетенные корни и спутанные коленца растения (обр. в знач.: сложное, запутанное дело; путаница, хаос).
Я становилась все более и более беспокойной, пока Гун Чэнгун вдруг не исчез. Мои подозрения полностью оправдались. А затем… мой отец отошел в мир иной. — из ее запавших глаз вдруг потекли кровавые слезы, кожа на ее лице сморщилась и начала разрушаться, словно оплавленный воск. — Ему было восемьдесят семь лет. Он прожил долгую жизнь и умер от сердечной недостаточности. Он умер без греха. Друзья и родственники завидовали, говорили, что это были счастливые похороны8. Тогда я отослала их прочь, а потом вернулась назад и вскрыла череп моего отца до того, как его кремировали... Я увидела... Я увидела…
8 喜丧 (xǐsāng) «радостные проводы» (о похоронах долгожителя).
В момент, когда череп старика раскололся, все ее кошмары стали явью.
Все члены ее семьи, тридцать лет жившие с ней под одной крышей, на самом деле оказались лишь марионетками нескольких бабочек.
— Почему я должна была увидеть это? Почему я должна была увидеть это! — Би Чуньшэн задохнулась и издала пронзительный стон, больше напоминавший рев раненого зверя.
— Тише... — Шэн Линъюань наклонился, осторожно поднял ее изуродованное лицо, и вытер кровь из уголков глаз, — бедняжка.
Затем он внезапно вернулся к своей прежней манере речи и тихо сказал Сюань Цзи:
— Человеческая свеча — это неотъемлемая часть темного жертвоприношения, то, что собственной ненавистью способно связать небо и землю, энергия Инь9 в своем наивысшем проявлении. Необходимо пожертвовать своим телом, человеческой природой, абсолютной любовью и справедливостью, отказаться от всего. Маленький демон, ты знаешь, что значит «от всего»?
9 Инь и ян - этап исходного космогенеза в представлении китайской философии, приобретение наибольшим разделением двух противоположных свойств. Чистая субстанция ян претворяется в небе; мутная субстанция инь претворяется в земле… Небо — это субстанция ян, а земля — это субстанция инь. Инь (женское) начало.
Сюань Цзи был ошеломлен.
В это время к нему подбежал один из оперативников и протянул мобильный телефон:
— Директор Сяо ищет вас.
— Мы… мы только что обыскали дом Би Чуньшэн. — голос Сяо Чжэна звучал неуверенно. — Нашли… три тела: ее матери, мужа и сына. Черепа всех троих были вскрыты.
Сюань Цзи широко открыл глаза. Шэн Линъюань смотрел на него сквозь густой туман. В холодном, как лед, взгляде дьявола, почти читалось сочувствие.
На мгновение все погрузилось в тишину. Лишь нечеловеческий крик Би Чуньшэн затерялся в густом тумане. Он становился все громче и громче. Один из молодых оперативников почувствовал головокружение. Он схватился за стену, но не смог удержаться и его вырвало.
— Неужели все ее близкие действительно оказались жертвами призрачной бабочки? — после долгого молчания, наконец, спросил Сюань Цзи.
— Нет.
Сюань Цзи почувствовал, как его сердце ушло в пятки.
— Мы нашли след присутствия бабочки в мозгу ее мужа, но ее мать и сын были здоровы. Они были нормальными людьми, настоящими, — Сяо Чжэн сделал паузу. — Они действительно выжили в тот год.
— Убей их всех, — черты лица Би Чуньшэн окончательно расплавились, она больше не могла видеть людей вокруг. Цепко ухватившись за одежду Шэн Линъюаня, женщина закричала, — я хочу, чтобы ты убил их всех!
*Автору есть, что сказать. Примечание: касательно тараканов — это все просто злостные слухи. Это метафора. В интернете говорят о великом множестве, но на самом деле это не так. Самое большее, что может появиться, это одна или две семьи.
Глава 12
— При жизни Мы никогда не жаловали оковы. Вы коснулись чешуи под горлом дракона.
Черный вихрь жертвенных символов рванулся вверх, связывая Шэн Линъюаня, подобно кандалам.
В этот самый момент разразилась давно назревавшая гроза. Ярчайшая вспышка прорезала небо и ударила прямо в крышу здания, ослепив всех присутствующих. Люди были напуганы. Бледные, они напоминали участников траурной процессии с древних картин. Процессии, что двигалась прямо в преисподнюю.
Лицо Би Чуньшэн таяло, как расплавленный воск, смешиваясь с кровавыми слезами. Спустя мгновение ее кожа высохла, тонким слоем обтянув голый череп.
Стоя на коленях, она была похожа на отчаявшегося голодного призрака.
Перестав улыбаться, Шэн Линъюань склонился над ней и спросил:
— Кого ты хочешь, чтобы я убил? Тех, кто ушел от ответственности при помощи «бабочки с человеческим лицом»? Если они умрут, это утолит твою злобу?
Сквозь сморщенные губы Би Чуньшэн отчетливо проступали зубы. Челюсть женщины мелко дрожала, будто она пыталась «хихикать».
Шэн Линъюань вновь спросил ее:
— Итак, те люди, что все знали и молчали, похоронены глубоко в земле. Это утолит твою злобу?
В глазах Би Чуньшэн появился свет, похожий на призрачный огонь. Ее руки только сильнее сжали края одежд древнего дьявола.
— Этого недостаточно, верно? — со вздохом спросил Шэн Линъюань, едва касаясь пальцами вьющихся волос женщины. — Ох, ума не приложу, что же тогда делать?
— Я хочу… правду, — голос Би Чуньшэн был похож на скрип трущихся друг о друга костей. — Я хочу, чтобы они объяснились…
— Справедливо, — нахмурился Шэн Линъюань.
— Нет, этого еще недостаточно. Я хочу… чтобы они испытали ту же боль, что и я, но в тысячу раз сильнее.
— Хм, — Шэн Линъюань кивнул, — это должно быть несложно, верно?
Чем больше она говорила, тем больше жертвенных надписей появлялось на теле Шэн Линъюаня. Он слушал ее очень внимательно, до самого последнего слова.
Наконец, женщина с трудом выплюнула:
— И я хочу… чтобы Чиюань…
Услышав это, он едва заметно изменился в лице и медленно поднял глаза.
— Хм?
Порой, Сюань Цзи не слишком хорошо понимал, что именно пытался произнести древний дьявол. Некоторые слова вызывали у юноши сомнения. Но стоило ему услышать это «хм», как странное предчувствие беды разом пронзило его сердце.
С силой ударив тяжелым мечом по земле, юноша подпрыгнул на высоту трех этажей. Достигнув стены, он уперся в нее ногами и быстро взобрался на крышу здания, очутившись рядом с несколькими застывшими оперативниками.
Крыша оказалась целиком покрыта жертвенными письменами. Сюань Цзи взмахнул клинком, и сияние огня заставило надписи отступить, освобождая пойманных в ловушку людей.
— Я хочу… чтобы пламя Чиюань разгорелось вновь, — едва слышно произнесла Би Чуньшэн. Жертвенные письмена под ее ногами приобрели кроваво-красный оттенок. Волной прокатившись по крыше, они собрались воедино и почти пронзили позвоночник Шэн Линъюаня. — Я…