– Я дома, Кенгуренок! – окликнула она, ожидая, что Брюс вот-вот приветственно крикнет «Вомбатик!» и бросится к ней с поцелуями.
Но из спальни Брюс вышел с каменным лицом. Из рюкзака высовывались пластинки.
– Ты же сегодня должна давать уроки.
Эльф ничего не понимала.
– Все ученики заболели… Ну, привет.
– Я пришел за остальными вещами.
Она вдруг поняла, что в чемодане у дверей не вещи, с которыми Брюс вернулся, а вещи, с которыми он уходит.
– Ты специально выбрал время, чтобы меня не застать?
– Я думал, так будет лучше.
– А где ты ночевал? Я так волновалась…
– У знакомых. – Сухо, будто это не ее дело.
– У каких знакомых? – не удержалась Эльф; австралиец Брюс назвал бы знакомого мужского пола «дружбаном». – У девушки?
– Ну зачем ты начинаешь? – со вздохом спросил Брюс, будто терпеливый взрослый у ребенка.
Эльф с видом поруганной женщины сложила руки на груди:
– Что я начинаю?
– Ты слишком ревнивая. Поэтому у нас и не сложилось.
– То есть «я буду делать все, что пожелаю, а если начнешь жаловаться, то ты – стерва и истеричка», так?
Брюс прикрыл глаза, словно изнемогая от головной боли.
– Если ты меня бросаешь, то так и скажи, что между нами все кончено.
– Если тебе так угодно. – Брюс поглядел на нее. – Говорю. Все кончено.
– А как же наш дуэт? – Эльф снова забыла, как дышать. – Тоби вот-вот вызовет нас записывать альбом.
– Ничего подобного, – сказал Брюс громко и отчетливо, будто иностранцу. – Никакого альбома не будет.
– Ты не хочешь записать альбом? – просипела она.
– «Эй-энд-Би рекордз» не хотят записывать альбом Флетчера и Холлоуэй. Цитирую: «„Пастуший посох“ не оправдал наших ожиданий». Никакого альбома. От нас отказались. С дуэтом покончено.
На улице взревел мотоцикл. Для курьеров и карманников Ливония-стрит – удобное место срезать угол.
Тем временем двумя этажами выше Эльф замутило.
– Не может быть.
– Не веришь мне – позвони Тоби.
– А как же концерты? В следующее воскресенье в «Кузенах»? Энди дает нам площадку с девяти вечера. А через месяц – Кембриджский фолк-фестиваль…
Брюс пожал плечами и скривил губы:
– Делай, что хочешь, – отменяй, выступай соло. – Он надел пальто. – Шарф отдай.
Эльф машинально протянула ему шарф.
– А если мне понадобится тебя…
Брюс захлопнул за собой дверь.
В квартире стало тихо. С альбомом покончено. С дуэтом покончено. С Брюсом – покончено. Эльф сбежала в кровать – теперь в свою, а не в «нашу», – забилась под одеяло и в утробной духоте рыдала, оплакивая свою горькую долю. В который раз.
В день девятый февральский дождь стучит в окна псевдотюдоровского особняка семейства Холлоуэй, растушевывая слякотный сад и Чизлхерст-роуд. Лоуренс, бойфренд Имоджен, старшей сестры Эльф, облачен в пиджачную пару и ведет себя странно.
– Ну, ммм… – Он привстает, снова садится, подается вперед. – Тут… ммм… – Он поправляет узел галстука. – У нас… э-э… сюрприз.
Имоджен одобряюще улыбается ему, будто Лоуренс – нервный школьник в рождественском представлении.
«Боже мой, – догадывается Эльф. – Сейчас они объявят о помолвке». Она косится на родителей и понимает, что им уже известно.
– Хотя мистера Холлоуэя он не удивит, – продолжает Лоуренс.
– Ну, теперь ты можешь звать меня Клайв, – говорит Эльфин отец.
– Клайв, не порть мальчику звездный час, – вмешивается Эльфина мама.
– Миранда, я никому ничего не порчу.
– Господи! – с притворным беспокойством восклицает Беа, Эльфина младшая сестра. – Он весь пунцовый!
Лоуренс и впрямь заливается краской до корней волос.
– Нет-нет, со мной все в порядке…
– Может быть, вызвать «скорую»? – Беа опускает бокал шампанского на стол. – У тебя приступ?
– Беа, – укоризненно останавливает ее Эльфина мама. – Прекрати.
– А вдруг Лоуренс воспламенится, мамочка? Тогда никакой соды не хватит, чтобы ковер отмыть.
Обычно Эльф смеется шуткам Беа, но после разрыва с Брюсом ей не до смеха. Эльфин отец веско заявляет:
– Продолжай, Лоуренс, если тебя не пугает перспектива жить в сумасшедшем доме.
– Лоуренса ничего не пугает, – возражает Эльфина мама. – Правда, Лоуренс?