— Она жива! — с надрывом крикнула Еремина. — Мне это подсказывает сердце матери.
И тут же в ней заговорил политик:
— Да и не станет он разбрасываться козырными картами.
— Я не сказала, что ее нет в живых! — ответила Ольга. — Я чувствую ее дыхание… Зову. Но она молчит. Он настроил ее против меня? С его красноречием это неудивительно.
— Или ввел в состояние транса. Он в ней сомневается. Голос крови в конце концов должен был отозваться и в Ариенин. Сегодня она ему верит, а завтра все может быть иначе.
— Где он ее прячет? — заломила руки Ольга.
— А что ты видишь, когда надеваешь обруч?
— Каждый раз — одно и то же… — И она поведала матери обо всех своих ощущениях.
— Непонятно, — согласилась Еремина. — Этот горбоносый дьявол хитер и потому нашел дьявольское укрытие. Давай попробуем еще раз.
Еремина сама надела обруч на голову дочери и села напротив. Ольга расслабилась, закрыла глаза и стала ждать начала сеанса.
Знакомые симптомы: обруч больно сдавил голову, в мозг словно ворвался неведомый вихрь, сорвал ее с места и потащил за собой.
Сначала она поднялась в запредельную ввысь и несколько раз облетела планету. Раскаленное солнце сменяло темное небо со сверкающими гирляндами звезд. Внизу жили собственной жизнью несколько измерений — ожиревшая от изобилия Долина богов, алчущий новых ощущений Архипориус, вечно бунтующий Эдминит. Миллиарды голосов, всхлипываний, вздохов за несколько секунд пронеслись над ней. И вот оно — легкое дыхание ее сестры. Мама права, она спит!
— Ариенин! — позвала Ольга.
Молчание.
— Ариенин!.. Это я, твоя сестра.
Неужели он снова стер из ее памяти настоящее имя?
— Тассир! Проснись же, глупая девчонка!
Неожиданно путь к контакту преграждает «ватное» облако. Ольга ничего не слышит. Приходится все начинать сначала. Но облако не пускает ее к сестре! Третья, четвертая попытка!..
Ольга более не в силах терпеть исходящую от обруча боль и снимает его. Взволнованная мать, в который раз просит Ольгу в мельчайших подробностях повторить ее рассказ. Та, наконец, не выдержала:
— Запиши его, что ли…
— Видишь ли, Олиенин, есть одно место, где даже с помощью обруча не обнаружить Ариенин. Если не ошибаюсь, это… параллельное пространство.
— То есть?..
— Он спрятал ее здесь, в одном из коридоров. Значит, найти твою сестру будет во сто крат сложнее, чем иголку в стоге сена.
— Что же нам делать?!
— Если бы удалось освободить ее — разбудить.
— Как?
— Дай подумать. А пока оставь меня одну.
Едва Ольга удалилась, Еремина выхватила флягу с огненной жидкостью и влила в себя добрую половину.
Стресс прошел, наступило расслабление, которое, однако, не мешало ей нормально соображать.
Ольга вышла от матери и тут же наткнулась на Кирилла. Он думал еще раз лично извиниться перед властительницей за то, что не выполнил ее приказ, но, увидев Ольгу, позабыл обо всем и даже не среагировал на холодок в ее голосе:
— Мама занята. Не беспокой ее.
— А ты?
— Что я?
— В последнее время мы так редко видимся.
— Какие свидания! Скоро начнется такое!
— Пока не началось…
— Не станем уподобляться тем, кто устраивает пир во время чумы.
Она все сильней отдалялась от него. Кирилл решил предпринять еще одну попытку:
— Устроим небольшую вечеринку. Пусть завтра начнутся проблемы, есть сегодня.
Он думал применить все свое красноречие, но этого не потребовалось. Озабоченная тягостными думами о сестре, Ольга лишь зло сверкнула глазами:
— Отстань!
И, резко развернувшись, ушла. Она не представляла, какую душевную боль причинила Кириллу.
За этой сценой наблюдали двое. Один сразу же вышел вперед: Мефодий, вечно бегающие глазки которого остановились и уставились на Кирилла:
— Какая встреча, Великий Кир!
«Да пошел ты!» — подумал тот, вспомнив разговор с Ольгой о предателе в их рядах. «Чего его искать, вот он, во всей красе».
Вслух же сказал: «Привет, Мефодий». Перебросился с ним парой слов о пустяках, извинился за спешку («Дела! Дела!»). Позже, когда властительница освободится, он поделится с ней своими подозрениями.
Он ушел, не обратив внимания, с каким напряженным любопытством Мефодий глядит ему вслед…
Еще одним свидетелем разговора Ольги и Кирилла оказалась Лунд. Прижавшись к стене тоннеля, она выждала некоторое время, потом поспешила за возлюбленной. Та немного растерялась, увидев запыхавшуюся подругу, и спросила: