Выбрать главу

— Ты чего?

Вместо ответа Лунд вплотную подошла к ней, судорожно обняла.

— Нет, — сказала Ольга. — Не время…

— Вон там — ниша в стене. Никто не помешает нам…

— Остановись, безумная!

— Не могу! Что если мне уже никогда больше не придется испытать твоих ласк.

— Почему?

— Битва начинается. Значит, может случиться все, что угодно… со мной, с тобой, с нами обеими!

— Какое пораженческое настроение!

— Это война.

— Лунд, послушай…

Однако Лунд буквально затолкала ее в эту нишу. Горячий язык защекотал шею, жадный рот обхватил губы Ольги, которая сначала с некоторым протестом, потом с покорным вожделением ощущала пальцы возлюбленной на сосках, животе. Наконец они пробрались в лоно любви! Ольга охнула, полностью отдавшись своему пороку. В тот миг ей казалось, что она любила и любит только Лунд.

Потрясенный новым и, вероятно, окончательным фиаско в отношениях с Ольгой, Кирилл без цели бросился бродить по коридорам параллельного пространства. Внезапно он подумал: «Неужели не существует на земле райского уголка, где люди по-настоящему счастливы? Где гармония царит во всем и нет отверженных и обойденных дарами жизни?» Попасть бы на этот островок благоденствия, и тогда, кто знает, согласился бы он стать воином Еремины…

Кирилл не выдержал, закричал:

— Где же ты, обитель гармонии и счастья?! Хотя бы глазком взглянуть на тебя!

Тоннели, тоннели, тоннели… За прозрачными стенами текла жизнь — где-то размеренная и спокойная, где-то — в страшных катаклизмах. Но не находил он того заветного места.

Может, земля наша не только великое обиталище человека, но и место его извечного наказания? Мы пытаемся убежать от опостылевшей действительности в другие миры, надеемся, что где-то все по-иному, а, оказавшись там, выпиваем большую горькую чашу разочарований. Бегство не приносит избавления от самого себя, от собственных грехов и пороков.

Несмотря на такие мысли, Кирилл надеялся узреть край, где наши души освобождаются от порочных заблуждений. Тоннели вились, как змейки, сменяя друг друга, уводя в неизвестность. Каждый раз возникала надежда и тут же гасла.

Почти отчаявшись, Кирилл вошел в новый тоннель, и вдруг… ему показалось, будто он слышит музыку, хотя стояла мертвая тишина. Он не сразу понял, что музыка — в его голове и сердце. Стены здесь были необычными, не просто прозрачными, а радужными. А что за ними?..

Открывшийся взору мир был полон жизни: густая зелень пела, звенела, звала! Горы вздымались до самых небес, между ними петляли маленькие тропки, которые уводили в чудные цветочные долины. Низко-низко по голубому небосклону проплывали золотые барашки облаков.

Но ведь нечто подобное он уже видел в Долине богов… Нет, здесь, похоже, нет искусственной геометрии.

Потом он различил какие-то фигурки в белоснежных одеяниях. Это ангелы?

«А почему бы не войти? Вдруг это и есть частица идеального мира?»

Кирилл рискнул!

Он наслаждался яркостью солнца. После бесконечных тоннелей параллельного пространства это оказалось самой большой радостью на свете. Густая зеленая трава трепетала на ветру, и в такт ей затрепетало сердце. «Неужели отыскал?..» Даже боль от холодных слов Ольги отступила.

Тут не чувствовалось опасности, Кирилл шел спокойно, уверенно, продолжая любоваться необыкновенными красками. «Еремина не знает об этом месте?»

Он вышел на поляну, присел на цветочный ковер. Хорошо, спокойно… Но вдруг услышал шорох. Вскочив, обнаружил, что не один здесь. Невдалеке стояла молодая женщина, красота которой могла бы считаться венцом красоты этого мира.

Незнакомка и не подумала прятаться, наоборот, подошла и, тряхнув льняными волосами, уставилась на него небесно-голубыми глазами.

Кирилл лихорадочно решал: как ее поприветствовать? Поднять вверх руку — посчитает его правым экстремистом, сделать знак «Но пасаран!», соответственно — левым. Приложить руку к груди — решит, что он уже начал объясняться в любви. Поклониться? Вдруг подумает, что он ее обожествляет и станет вести себя с ним, как с рабом? Поцеловать руку? А что если обвинит гостя в сексуальных домогательствах?

Поэтому он просто сказал:

— Здравствуй, прекрасная дева!

На всякий случай повторил приветствие на нескольких языках Архипориуса и Эдминита, даже на русском (он надеялся, что сей чудесный мир не присоединился к антироссийским санкциям). И снова — опасения: «Не напугал ли незнакомку?» Нет, она оказалась не из пугливых. Еще приблизилась, на лице возник вопрос: «Кто ты? И зачем явился сюда?»