Идеальным центристом в середине 20-х годов был — Сталин. Центризм — наиболее удобная политика для лидера в период собирания сил. Но тактика Горбачева многим представляется не столько центристской, сколько колеблющейся, извилистой, решающей вопросы от случая к случаю. Его сторонники говорят, что это — политика гибкая. Можно вспомнить определение Бабеля: «Таинственная кривая ленинской прямой». Кривая прямой, прямая кривой — иначе: марксистско-ленинская диалектика, которую высоко ценит Михаил Горбачев.
Политическое мастерство Горбачева проявляется в его нежелании действовать быстро и решительно. Он предпочитает ждать, медлить, рассчитывать на то, что вопрос созреет, загниет и, может быть, исчезнет. Нередко ожидание позволяет Горбачеву перевернуть ситуацию, казалось бы, для него неблагоприятную. Он ждал 12 дней, прежде чем обратиться к народу после катастрофы в Чернобыле. Но затем сумел представить себя жертвой гонки ядерных вооружений и приобрести сочувствие всего мира. В этом, правда, ему сильно помогли американские специалисты по рекламе, нанятые Кремлем. Письмо «Нины Андреевой», представленное как платформа консервативной оппозиции, ждало ответа 12 дней, посеяв сомнения в умах советских граждан, мгновенно поверивших, что «перестройка» кончена. На последовавшей вскоре XIX партконференции Горбачев без сопротивления получил согласие на свое избрание председателем Верховного совета СССР. Отказавшись от решения конфликта между Арменией и Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха сразу же, когда он приобрел остроту, Горбачев наказал армян, удовлетворил желания азербайджанцев, не обидел мусульман-шиитов, продемонстрировал, что Москва остается гарантом безопасности враждующих братских народов СССР. Изредка Генеральный секретарь действует быстро и решительно: после посадки немецкого самолета на Красной площади он немедленно уволил министра обороны. Слабость советской противовоздушной обороны обернулась политическим выигрышем Горбачева. Медлительное накапливание сил, а затем удар на уничтожение — характерные черты Генерального секретаря, не перестающего чистить центральный аппарат партийной власти. Гюго говорил о Робеспьере — в нем сила прямой линии. Сила Горбачева — линия «ленинская», извилистая, зигзагообразная, «диалектическая».
Важный инструмент в политическом арсенале Михаила Горбачева — страх. Очень скоро после прихода к власти он начал пугать тем, что может ее потерять. Никто из его предшественников не использовал так последовательно этот прием. Он лежал наготове всегда. В 30-е и 40-е годы боялись, что исчезнет Сталин, опасаясь «ястребов», которые могут его заменить. Западные советологи, в первую очередь американские, пугали ужасными последствиями ухода в лучший мир Брежнева. Еще хорошо памятна любовь, которую вызвал повсеместно Юрий Андропов. Эти чувства умело возбуждались соответственными «органами» в стране, у советских граждан, они имели особый успех на Западе. Михаил Горбачев превратил «страхоманию» в профессию. Регулярно, в нужный ему момент, мировая печать поднимает тревогу. Летом 1987 г. он внезапно исчез, что вызвало множество предположений, одно тревожнее другого. Его появление после 52 дней отсутствия успокоило мир. В 1988 г. опасения нарастали и опадали в зависимости от слухов, приходивших из Москвы, и подсчетов сторонников и противников генерального секретаря в Политбюро, производимых на Западе. «Горбачев в опасности», заголовок в «Франкфуртер альгемейне цейтунг», повторяется на всех языках мира. Год спустя — осенью 1989 г. — «Вашингтон пост» публикует статью под неизменным заголовком: «Горбачев в опасности, нуждается в быстрой западной помощи». Не довольствуясь посредничеством мировой печати, Михаил Горбачев говорит об опасностях, окружающих его лично. По московскому телевидению. В телефонном разговоре с президентом Франции Миттераном. Как сообщил французский журналист Стефан Дени, генеральный секретарь предупредил президента: «В день, когда будет объявлено об объединении Германии, сообщение в две строчки известит о том, что в моем кресле сидит советский маршал». В Советском Союзе, правда, есть только один маршал на действительной службе, верный Горбачеву министр обороны Язов, но смысл послания очевиден — берегите меня!
Пять лет «перестройки» дали очевидный для всех итог: неудача экономических реформ, углубление кризиса народного хозяйства, обострение национальных конфликтов, возникновение центробежных стремлений, пробуждение социального недовольства и т. д. и т. д. Внутренняя политика Горбачева обернулась крахом. Все его успехи — внешнеполитические. В советской истории подобного случая не было: лидер гораздо более популярен за рубежами страны, чем дома. При желании можно найти неожиданные аналогии: президент Индонезии Сукарно, президент Ганы Нкрума.
Заграничные успехи Горбачева, выражающиеся в его престиже, в доверии, оказываемом его политике, в горячей поддержке «перестройки», объясняются многими причинами. Прежде всего тем, что основное внимание организаторов культа Горбачева было направлено на Запад. Это было, пользуясь военной терминологией, направление главного удара советских масс-медиа, сумевших великолепно организовать, контролировать и использовать западные средства массовой коммуникации. Во-вторых, издавна имелись разработки различных вариантов советской внешней политики, в том числе и вариант, испробованный под названием «мирное сосуществование», «разрядка» предшественниками Горбачева. Одна из причин невиданного успеха советского лидера за пределами его страны — он скроил себя по образу и подобию того, кого ждали. Именно такого коммунистического вождя западный мир ждет со дня Октябрьской революции: миролюбивого, либерального, демократического, но остающегося верным социалистом. И если бы Горбачев продемонстрировал немного жесткости и жестокости, любовь к нему приняла бы характер необузданной страсти. То, что на родине генерального секретаря представляется политикой извилистой, на Западе видится как мудрая — западного образца — политика компромисса. Западу он дал — разрядку в ранее невиданных масштабах, резкое снижение международной напряженности. Понимание того, что он делает это в собственных интересах, не меняет представления о Горбачеве-миротворце. До сих пор живет миф Сталина — освободителя народов, несмотря на то, что война с Гитлером была для Советского Союза войной за существование, а освобожденные в 1945 г. народы Восточной и Центральной Европы были включены в советскую империю.
Представление о «миротворце-Горбачеве» неизмеримо возросло после того, как осенью 1989 г., которую сравнивали с «весной народов» 1848 г., в социалистических странах Восточной и Центральной Европы произошла смена режимов и компартии потеряли свою «руководящую роль». Репутации генерального секретаря не вредит и то, что постепенно просачивается информация о роли КГБ в «осени народов». Опубликованы свидетельства об участии «органов» в свержении Хоннекера, что стало толчком к развалу ГДР. Английское радио (Би-Би-Си) передало подробности о заговоре, составленном советской и чехословацкой секретными службами с целью заменить во главе компартии Чехословакии «консерваторов» «либералами». С этого началась «бархатная революция», которая, возможно, вышла за пределы плана. Полностью он удался в Румынии, в меньшей степени в Болгарии...
«Дары» Горбачева Западу иногда кажутся чрезмерными: его предложения, проекты, планы опрокидывают прежние представления о советской дипломатии и сеют замешательство. Автор «Загадки Горбачева» говорит, что генеральный секретарь дома, «предлагая новое, чаще всего облекает его в старые, привычные большинству формы». Как бы совершает революцию украдкой, незаметно для участников. Можно сказать, что во внешней политике Горбачев, даже предлагая старое, всегда облекает его в новые формы. И это приносит отличные дивиденды. Киссинджер заметил, что когда западные государственные деятели не понимают происходящих в мире событий, они благодарят Горбачева. Этим объясняется возможность для Горбачева использовать в свою пользу даже отступление, представлять его как победу.
В политическом словаре Горбачева центральное место занимает термин: новое политическое мышление. Это значит, как говорится в «Перестройке», по-новому понять мир, увидеть планету единой. Андрей Грачев, опекающий в ЦК КПСС Францию, говорил по французскому телевидению: социализм — меняет кожу. Это, несомненно, очень точное выражение сути «нового политического мышления». Во внешней политике происходит замена терминов. Важнейшим достижением брежневской эры было, как говорил Горбачев в ноябре 1987 г., «обеспечение военно-стратегического паритета с США». Обратившись к предметному указателю «Избранных речей и статей» генерального секретаря, мы обнаружим во всех 5 томах выражение: «Паритет военно-стратегический, курс США и НАТО на его подрыв и перечень страниц, на которых объясняется необходимость паритета и борьбы с попытками его нарушить». «Этот паритет, — заявлял, например, М. Горбачев вскоре после своего избрания, — надо всемерно беречь ради мира. Он надежно сдерживает агрессивные аппетиты империализма». Автор «Загадки Горбачева» уверяет, что бессмысленно поступают те, кто пытаются найти противоречия в высказываниях генерального секретаря.