Ты была уже здесь. Я чувствовал тебя, но этот клятый морок не позволял найти мою Истинную.
Теона изгибается в пояснице, упираясь в меня руками. Что-то говорит, и я пользуюсь моментом, проникая в ее рот языком, продолжая целовать. Кусаю нежные губы. А потом и вовсе, подхватываю ее под бедра, прижимая к стене. Теона глубоко дышит, закатывая глаза. Моя Истинная тоже чувствует, что происходит с нами.
Отодвигаю ее халат, прикасаясь к обнаженному телу. Получая эстетическое наслаждение от контраста ее светлой кожи и моей загорелой. Как же она прекрасна. Внутренне дрожу и ликую. А еще я голоден. Я хочу ее всю. Немедленно.
Ни с одной женщиной я не испытывал такого. Все что было до — смешалось в одну серую безвкусную массу. А сейчас в моих руках не просто моя Истинная. Это моя мечта, ставшая явью. Мое сокровище.
Соединяю наши лбы. Дышу рвано, захлебываясь эмоциями, накрывая небольшую грудь, сжимая, а Теона издает тихий стон. Мое состояние похоже на сильное опьянение. Я нахожусь в нереальности. Плыву, задыхаясь от желания, от которого ноет тело. Это моя истинная. Она моя…
Осознание ее принадлежности мне — плавит остатки разума. Я, немного отстраняюсь, растегиваю ремень. Грудь Теоны вздымается, ее глаза полуприкрыты. Она смотрит на меня. Приближаюсь к ней и целую снова, продолжая освобождать… себя от одежды, ставшей тесной. Прижимаю Теону совсем близко, согнув ее ногу в колене и облокотив к себе на бедро.
— Моя истинная, я нашел тебя… Как же долго я тебя искал… — говорю Теоне прямо в губы.
Притягиваю к себе свою Истинную, приобнимая шею. Целую и, одновременно, соединяю наши тела одним движением.
Теона взрагивает в моих руках. Моя истинная была невинна. Я совершенно не подумал об этом. Это подарок для меня. Замираю, даю возможность привыкнуть. Улыбаюсь, поглаживая ее подбородок. Она только моя. Я испью ее до дна.
Я наслаждаюсь ей. Тону и умираю. Не прекращая движения, целую. Я чувствую, как ее тело выгибается мне навстречу. Она метается, о чём-то меня прося.
«Моя, моя, моя!» — неистово думаю, прикусывая слегка кожу на ее шее. Я не могу остановиться, слишком сладко, чтобы прекратить.
— Только моя! — говорю напоследок, приходя в себя. Убираю свою ладонь, что удерживала Теону за шею, проводя пальцем по раскрасневшейся коже от своего поцелуя. Немного переборщил с объятьями…
За окном порядком стемнело. Не могу отдышаться. Нужно посмотреть на свою метку истинности, она должна была стать ярче. Как слышу:
— От-пус-ти, — тихо произносит Теона.
Я в замешательстве. Почему она так говорит?
И только сейчас замечаю слезы на ее щеках. Меня будто окатывает ледяной водой. Осознание всей ситуации ошеломляет. Удерживая ее, отстраняясь, разворачиваю ее руку запястьем к себе и вижу, что метка истинности Теоны меняется. Она багровеет и начинает стягиваться неровным шрамом.
— Нет, нет, нет! — судорожно произношу. — Теона! — переведя взгляд на Истинную, вижу, что ее губы синеют, а из носа стекает капля крови.
— Бездна! — все внутренности наполняются горечью, которую чувствую даже на языке. Что-то умирает внутри меня.
Подхватываю Теону на руки, стаскивая плед с кровати, накрывая ее тело. Она кладет свою голову мне на плечо. Понимаю, что от безысходности. Чувствую, что она дрожит.
Мне страшно. Мне впервые страшно. Какой же я идиот!
Открываю портал в родовой замок прямо из комнаты Теоны. И шагаю в открытую воронку вместе с Истинной.
— Теона, будь со мной! Не закрывай глаза! — требую от нее, уже ускоряясь по просторному коридору замка в направлении комнаты фамильного доктора.
Глава 7. Все исправить
Эйден Ансгар
Слуги останавливаются в страхе, когда я быстро шагаю с бездыханной Теоной по коридору. Эхо моих шагов раздаётся повсюду. Я ступаю так быстро и сильно, будто вот-вот расколется мраморный пол. Одна служанка от испуга роняет поднос, врастая в стену. Потому что вид у меня очень разъяренный. Я испытываю ненависть к себе.
Из просторного зала в конце коридора вижу силуэт, он останавливается и тут же бежит ко мне. Дядя Феб, младший брат моей матери.
— Эйден, Боже! Кто это? — указывает на Теону и уже спешит вместе со мной, гремя своими доспехами.
— Моя Истинная! — отвечаю прямо, сглатывая горечь. А дядя останавливается в ступоре и остается позади.
Теперь в ярком свете, я вижу синяки на шее и руках Теоны от моих пальцев, а ее губы искусаны до ран. Хрупкая, нежная. Я не понял, не заметил, не почувствовал, что причинял ей боль, ослепленный желанием и похотью. Я не рассчитал силу, вернее, я даже не задумывался. Я присваивал, теряя счет времени. Ублажал себя, а про Истинную не думал. Даже хуже. Я считал, что все делал правильно. И что Теона тоже этого хочет. Я ненавижу себя сейчас.