- Это тебе за Бондаря, урод! - сказал ему Юрий и вынул пистолет из дымящегося кармана.
- Слабо стреляешь, десантура, - с усилием вытолкнул из себя Аверкин. Он ухватился за кронштейн бокового зеркала, скрипнул зубами и выпрямился. Правая штанина его джинсов быстро меняла цвет, становясь из блекло-голубой грязно-бурой.
- Да уж не слабее тебя, - сказал Юрий. - И потом, мне спешить некуда. Счет у меня длинный - дай бог, чтобы патронов хватило.
В ответ опять раздался звук, похожий на плевок.
Юрий слегка отклонил голову, пуля просвистела у него над ухом, нырнула в черный оконный проем и ударилась в перегородку где-то в глубине дома.
Аверкин грязно выругался, выстрелил еще раз, и снова мимо - пуля ударила в асфальт возле ног Филатова и с тошнотворным визгом ушла куда-то в сторону.
- Будешь знать, как иконы красть, - сказал ему Юрий. - Святотатство, майор, это такая штука, за которую можно схлопотать еще при жизни, не дожидаясь Страшного суда. Целься лучше, я подожду.
- Прекратите безобразие! - неожиданно для всех и даже, наверное, для себя самого, завизжал толстяк, о котором все забыли. Он сидел на корточках за машиной, и Юрию было видно только его насмерть перепуганное лицо, торчавшее над капотом, как капустный кочан на грядке. - Я милицию вызову!
- Во, сказанул, - сквозь зубы проскрипел Аверкин.
Он встал ровнее, тяжело привалившись боком к машине, и вытянул перед собой руку с пистолетом. Рука дрогнула пару раз и замерла в каменной неподвижности - майор целился.
"Какого черта? - подумал Юрий, глядя на то, как пистолетное дуло медленно, но верно нацеливается прямо ему в переносицу. - Я же неверующий! Я же пятерки на политзанятиях получал, так на что я надеюсь? Его мочить надо, пока он мне последние мозги не вышиб, а я стою тут как истукан..."
В момент выстрела Аверкина неожиданно качнуло.
Точнее, качнуло не его, а машину, на которую он опирался всем своим весом, но пуля, шевельнув волосы на голове Юрия, опять ушла за молоком.
"А икона-то и впрямь чудотворная, - подумал Филатов, уверенно беря на мушку лишенную растительности, блестящую от выступившего на ней пота голову. - Ба, да это же господин главный редактор изволили проснуться!"
Из машины, покачиваясь, выбрался Светлов. Он не соображал, где находится и что с ним стряслось; зато Аверкин соображал быстро, и в следующий миг господин главный редактор уже оказался в незавидной роли живого щита, за которым прятался бывший спецназовец.
- Надо было стрелять, десантура, - прокаркал из своего укрытия Аверкин и приставил пистолет к виску Светлова. - Чудеса чудесами, а испытывать Божье терпение тоже ни к чему. Значит, так: сейчас мы уйдем, а ты...
Его прервал раздавшийся где-то совсем рядом вой милицейской сирены. Это было так неожиданно, что даже сидевший на корточках толстяк вскочил и испуганно завертел головой.
- Ты что, скотина жирная, и вправду ментов вызвал?! - прошипел Аверкин.
Толстяк отрицательно замотал щеками и рефлекторно схватился за грудь в том месте, где под пальто угадывались очертания какого-то прямоугольного предмета.
- Что же делать? - закричал он, дико вращая глазами. - Мне нельзя в милицию! Думай скорее, Саня! За что я тебе деньги плачу?!
- Не ори, я уже все придумал, - процедил Аверкин. - В милицию тебе действительно нельзя, убежать ты не сможешь, поэтому...
Юрий все понял за мгновение до того, как прозвучал выстрел. Как только дуло пистолета оторвалось от виска Светлова, он крикнул:
- Ложись!
Аверкин выстрелил в толстяка, и тот опрокинулся на спину, нелепо взмахнув короткими жирными руками.
Светлов рванулся вперед и вниз; лечь он, конечно, не мог, Аверкин держал его слишком крепко, но с линии огня он удалился, и, как только это произошло, Юрий спустил курок.
Пуля отбросила Аверкина назад, и он упал навзничь, увлекая за собой Светлова. Тяжелый "стечкин" отлетел под машину; Юрий увидел кровавую дыру на месте правого глаза бывшего крапового берета и бросил на землю "вальтер".
- А это тебе за Шайтана, - сказал он и нырнул в темный оконный проем за секунду до того, как подворотня наполнилась топотом бегущих ног и грозными окриками: "Стоять! Не двигаться! ОМОН!"
* * *
- Гули-гули-гули! - невыносимо фальшивым голосом пропел Юрий Филатов, склонившись над детской прогулочной коляской, и замолчал, не зная, что еще сказать.
- Ыыыы! - радостно ответили ему из коляски и одарили его широкой беззубой улыбкой. Резиновая пустышка выпала из этой улыбки и повисла на розовой ленточке.
Юрий протянул к пустышке руку, но взять ее и тем более вставить на место как-то не решился.
- Гули-гули, - нерешительно повторил он и выпрямился, почему-то испытывая сильнейшую неловкость.
Лида Светлова улыбнулась ему ласково и с явным сочувствием, а ее супруг скалился с откровенной насмешкой.
- Что, - спросил он, - словарный запас иссяк?
- Гули-гули, - сказал ему Юрий, и все трое рассмеялись.
Из коляски донеслось недовольное покряхтывание, грозившее вот-вот перейти в плач. Юрий испуганно покосился в ту сторону, гадая, что он сделал не так, но Лида уже наклонилась, подхватила выпавшую пустышку и ловко водворила ее на место. Кряхтение смолкло, сменившись аппетитным причмокиванием.
- Ладно, - сказал Юрий, - не буду мешать семейному счастью.
- Что вы такое говорите, Юрий Алексеевич! - робко возмутилась Лида. Она почему-то до сих пор робела в присутствии Юрия и разговаривала с ним, глядя куда угодно, только не на него. - Вы не мешаете, наоборот...
Я... Спасибо вам за все!
- За это, что ли? - небрежно спросил Юрий, ткнув большим пальцем в сторону Дмитрия. - Хорош подарочек! Ты с ним еще намучаешься и меня десять раз проклянешь. Да и мне порой кажется, что я напрасно вмешался.
- Это ты зря, - сказал Светлов, осторожно трогая затылок. - Я тебе еще пригожусь.
- Как прострел в пояснице, - сказал Юрий. - Все, ребята, дышите воздухом, а мне пора. Дела!
Это прозвучало фальшивее, чем "гули-гули", но они сделали вид, что ничего не заметили, и Юрий был им за это благодарен. Общаться с ними сейчас ему было трудно: должно было пройти какое-то время, чтобы Юрий смог разговаривать с четой Светловых, не опасаясь наткнуться на слезы благодарности в глазах Лидочки или на агрессивно-виноватое выражение в нахальных гляделках ее ненаглядного супруга.