Светлов отодвинул от себя опустевшую тарелку и задумчиво поиграл вилкой.
- Значит, эксклюзива не будет, - сказал он. - Ну и черт с ним, в конце-то концов. Если разобраться, разум нам дан именно для того, чтобы контролировать инстинкты, в том числе и охотничий. А в твой разум, Юрий Алексеевич, я верю, даже помимо, собственной воли. Ты как будто знаешь что-то, чего другие не знают. Черт с ним, с эксклюзивом. Расскажи лучше, как жизнь. Так и собираешься лежать на диване в обнимку с бутылкой? А то, может, обратно к нам, в редакцию? Подыщем тебе должность, и будем мы с тобой, как в добрые старые времена, вдвоем на задания ездить...
- Угу, - сказал Юрий. - Я буду морды крошить, а ты - описывать этот процесс. Куда как хорошо!
- А чем плохо?
- Да ничем, наверное. Только я, Дима, действительно странно устроен. Хотел бы вернуться, да не могу. Не пускает что-то. В одну воду нельзя ступить дважды, понимаешь? Не умею я возвращаться. А насчет дивана... Нет, брат, от дивана у меня уже пролежни. Я тут подыскал себе одну работенку вернее, это она сама меня подыскала. Завтра пойду на собеседование.
- Рад за тебя, - сказал Светлов, благодарно кивая официантке, которая принесла кофе. - А что за работа?
- В ЧОПе, - сказал Юрий.
К его удивлению, Светлов отлично знал, что такое ЧОП. Юрий подумал, что и впрямь отстал от жизни и не знает самых элементарных вещей, зато помнит аббревиатуры организаций, давно канувших в Лету - ЦПКиО, например, или, не к ночи будь помянут, ОБХСС. Он в очередной раз мысленно обозвал себя ископаемым, пригубил кофе и зажег сигарету. Кофе был так себе - на вкус Юрия, жидковат.
- А что за ЧОП? - заинтересовался Светлов. - Название знаешь?
- Мне говорили, да я забыл, - сказал Юрий. - Дурацкое какое-то название. Что-то там про щит... Нет, про латы. Латы, нагрудник... А, вспомнил! "Кираса". Я, как услышал, сразу подумал: они что, защищают своих клиентов только от шеи до пояса?
- Примерно так, - сказал Светлов, слегка поморщившись.
Юрий поднял бровь и посмотрел на него одним глазом, безмолвно требуя разъяснений.
- Ну, что смотришь? - сказал Светлов, верно оценивший смысл этой простенькой пантомимы. - Был такой анекдот про еврея, который пришел домой и стал хвастаться жене, что вступил в партию. А она ему в ответ: дескать, до чего же ты у меня неловкий, вечно во что-нибудь вступишь - то в говно, то в партию...
- Никогда бы не подумал, что ты можешь знать этот анекдот, - засмеялся Юрий. - У него борода, как у Черномора.
- Компартия существует и сейчас, - пожав плечами, ответил Светлов, - да и кроме нее у нас партий хватает.
Так что анекдотец этот нынче еще более актуален, чем в дни твоего отрочества.
- А какое отношение все это, имеет к "Кирасе"? - спросил Юрий.
- Да самое прямое. Знаешь, большинство этих ЧОПов - просто легализованные бригады. Внешне они стараются держаться в рамках закона, и их поэтому терпят... Но это не суть важно. Речь не обо всех ЧОПах, а об этой твоей "Кирасе". До меня доходили слухи, что они не совсем чисты на руку. Пару раз их пытались прикрыть и даже привлечь к уголовной ответственности, но доказать ничего не удалось. А делишки были самого неприятного толка. Я сейчас не помню подробностей, поэтому врать не стану, но речь шла о коррупции - в частности, о том, что кое-кто из сотрудников "Кирасы" не прочь за хорошие бабки сдать своего клиента.
- Любопытно, - сказал Юрий. - Слухи - они слухи и есть. Вот я, например, слышал об этой самой "Кирасе" совсем другое. Да и потом, сам подумай: уголовные дела - уголовными делами, но кто бы стал их нанимать, если бы это было правдой? Кто бы рискнул доверить таким ненадежным людям свою шкуру? Да что там шкуру - деньги! Впрочем, не стану с тобой спорить. Просто пойду туда сам и посмотрю.
- Смотри, - сказал Светлов, - только не особенно увлекайся. Знаю я тебя... А там ребята покруче, чем в твоем бойцовском клубе. Это профессионалы, Юра, и они не лежат месяцами на диване, попивая водочку, а все время тренируются. Тренируются, насколько мне известно, по программе спецназа, так что, если ты вздумаешь и там устанавливать справедливость, они быстро свернут тебе твою могучую выю.
- Кого свернут? - переспросил Юрий.
- Шею, тундра ты необразованная.
Юрий засмеялся - легко и непринужденно, и Светлов понял, что разговаривать с этим человеком бесполезно.
- Зря смеешься, - сказал он тем не менее.
- А ты зря меня стращаешь, - парировал Филатов. - Я вовсе не собираюсь объявлять новый крестовый поход. Я просто хочу устроиться на работу, чтобы не повеситься от тоски. Что ты обо мне вообразил? Я не настолько глуп, чтобы пытаться переделать мир, Дима. И если ты в этом сомневаешься, это твои проблемы. В твоем возрасте и при твоей должности давно пора расстаться с романтическими бреднями. Мне просто нужна работа, понял?
- Понял, - кротко сказал Светлов, которого эта речь ни в чем не убедила, и посмотрел на часы. - Что ж, если ты не хочешь делиться информацией, то и разговаривать с тобой не о чем. Тем более что до конца обеденного перерыва осталось всего десять минут. Подбросишь меня до редакции?
- Не вопрос, - сказал Филатов. Ему хотелось подбросить Димочку Светлова не до редакции, а в воздух, да повыше, и, пока он летает, повернуться и уйти, но журналист был не виноват в проблемах бывшего десантника, и срывать на нем свое внезапно испортившееся настроение он не стал. - Извини, что не оправдал твоих надежд, но это в самом деле не та информация, которой можно делиться.
- Пустое, - сказал Светлов. - Найду что-нибудь Другое.
Выходя из ресторана, он подумал, что встреча получилась не такой уж бесполезной, какой могла бы быть. Во-первых, встретиться с Филатовым было приятно, независимо от того, давал он информацию или нет; а во-вторых, главный редактор еженедельника "Московский полдень"
Дмитрий Светлов хорошо знал своего собеседника и чувствовал, что, коль скоро тот пробудился к активности, с ним в ближайшее время непременно должно произойти что-нибудь весьма любопытное. Поэтому, усаживаясь в машину Филатова, Дмитрий уже начал прикидывать, каким образом ему проследить за этим странным, вечно притягивающим к себе неприятности человеком.
Глава 5
Антиквар появился в своем магазине за четверть часа до открытия. Это был пожилой, одетый с иголочки, очень похожий на артиста Кадочникова человек. Звали его Львом Григорьевичем, и Валерий Бондарев постарался запомнить это имя, поскольку понятия не имел, как долго им с Драконом придется торчать в этом увешанном картинами и заставленном всевозможными диковинами тесноватом торговом зале - день, неделю, а может быть, и целый год. Впрочем, сам Лев Григорьевич, похоже, придерживался на этот счет несколько иного мнения: едва войдя в дверь, он резко остановился и снизу вверх уставился на стоявшего при входе Дракона с таким видом, будто кто-то вздумал сыграть с ним какую-то дурацкую шутку. Под его недоумевающим взглядом даже толстокожий Леха Дракин слегка увял и осторожно переступил с ноги на ногу, а на его добродушной малоподвижной физиономии проступило потешное, почти детское выражение обиды.