Другие жители, которые приходили один за другим посмотреть на иностранца, тоже принимались за работу. Иностранец был редкостью, а уж такой, что пытался отремонтировать старый, покрытый тростником дом, вообще был диковинкой. Даже у стариков разгорался интерес, и они появлялись с пучком соломы, чтобы научить меня делать соломенные сандалии. Когда я просыпался утром, то на веранде часто находил огурцы и другие овощи, а иногда оказывалось, что кто-то уже срезал траву перед домом. Несмотря на заклятие, а может, именно благодаря ему, ежедневно приходили местные дети, чтобы поиграть. Вечерами Сёокити и его друзья рассказывали им сказки о привидениях, сидя у очага.
Конфуций сказал: «Хороший человек любит горы», и я считаю, что те, кто родился в горах, доброжелательнее чем те, кто живет в долинах. Плодородные земли в состоянии прокормить большие скопления людей и требуют определенной социальной структуры, особенно если это касается выращивания риса, с его обязательной интенсивной мелиорацией. Очень много написано о сложных межчеловеческих отношениях, которые возникают при выращивании риса, а Маркс дошел даже до того, что заявил о существовании специфической азиатской формы общества, которую назвал «ориентальным деспотизмом». В отличие от людей с равнин, охотники и жители лесов Ия, которым с огромным трудом удавалось поддерживать одно поле риса на каменных склонах гор, были независимыми, свободными и милыми людьми.
В Японии они представляли более ранний культурный слой, происходивший из Юго-Восточной Азии. Столетия феодальной власти, милитаризм конца 19 и начала 20 века, угнетающий характер современной системы образования создали поразительно закостеневшую ментальность современных японцев. Читая литературу ранних эпох, создается впечатление, что древние японцы очень имеют очень мало общего с сегодняшними осторожными бюрократами и послушными чиновниками. Поэтические древности, например, антология «Манъёсю» 8 века нашей эры, полна стихийности, простоты, и так же грубо отесана, как потолочные балки в доме Ия. Другими остатками того же периода являются «праздники голышей», когда молодые люди, одетые только в набедренные повязки, участвуют в безумных ритуалах плодородия, которые в конце зимы проводятся в святынях.
Еще одним обычаем, корни которого уходят в далекое прошлое, является yobai, когда-то очень популярная во всей Японии народная традиция, исчезнувшая везде, кроме нескольких далеких островов и городков, таких, как Ия. Ёбай, или «ночное подкрадывание», это способ ухаживания молодых мужчин за девушками. Парень прокрадывался в комнату девушки ночью, и если она его не отталкивала, то они спали вместе. Утром, на рассвете, он должен был так же незаметно уйти из дома, и если все проходило удачно, то парень регулярно посещал девушку каждую ночь, пока они не становились семьей. В некоторых городках этой привилегией пользовались так же путешественники, что в отдаленных районах могло быть попыткой увеличить приток свежей крови.
Сегодня большинство японцев скорее всего не знает, что означает ёбай, и это было едва ли не чудом, что этот обычай еще существовал, когда я поселился в Ия. Он был частой темой для шуток, и крестьяне время от времени спрашивали с хитрыми физиономиями, когда же я начну ночные приключения. Тогда еще ёбай мне казался местной особенностью, и лишь позже я понял, что в нем было что-то большее, чем мне казалось.
В эпоху Хэйан любовные приключения аристократов, запечатленные в таких произведениях, как «Рассказ о Гендзи», происходили по образцу ёбай. Аристократы посещали своих любимых только ночью, и должны были оставить их на рассвете. Классическая поэма Ariake no Tsuki (Месяц на рассвете) – это плач расстающихся любовников. Аристократы приняли крестьянский обычай ёбай, облагородили его и одели в парадный строй в виде элегантной каллиграфии, благовоний и многослойных одежд. Но в своей основе это по прежнему был ёбай, в котором главным акцентом была ночная тьма. Из этого позже было создано множество теорий об японской концепции эроса и романтизма.
Как показывает пример ёбай, в период Хейан первобытная ловкость постепенно уравновешивалась чувствительностью к изысканным искусству и любви. Между простотой и элегантностью возникала связь, следы которой видны в японском искусстве. На закате этой эпохи, в конце 12 века, наступило очень важное изменение, что-то вроде геологического разлома, которое сформировало японскую историю. После столетий властвования придворной аристократии старая система пала, власть взяла в свои руки армия, столицу перенесли из Киото в Камакура, и создали сёгунат, который управлял Японией следующие шестьсот лет. Закостенелость, которую мы знаем сегодня, это одно из последствий захвата власти военными. Предки жителей Ия убежали в долину еще перед этими изменениями.