«Мыльный пузырь» по прежнему надувался. Треммел Кроу Венчурс, финансовый отдел Кроу, представил проекты развития японским инвесторам, которые вложили большие деньги в америнскую торговлю недвижимостью. Предприятие Кроу получило сотни миллионов американских долларов японских инвестиций и кредитов, поэтому надо было организовать в Токио представительство фирмы.
Осенью 1989 года я стал представителем Треммел Кроу Венчурс в Токио. Так получилось, что моя знакомая, госпожа Чида, которая несколько лет работала секретаршей египетского посла, была в это время свободна, поэтому она взяла на себя руководство секретариатом моего оффиса. Управление торговлей предметами искусства я доверил приятелю, а сам нанял квартиру в центре Токио, в районе Акасака, и домой в Камеоку ездил только на выходных. Так начался в моей жизни интересный период карьеры бизнесмена. Клиентами Треммел Кроу Венчурс были крупные финансовые организации, такие, как страховые фирмы, банки и строительные компании. Той осенью рынок ценных бумаг пересек границу 37 тысяч йен, и деньги были дешевыми. Царила эйфория, японцы верили, что еще через мгновение весь мир падёт к их ногам, в воздухе витали такие фразы, как «миллиард долларов» и «десять миллиардов долларов», а японские инвестиции на американском рынке недвижимости росли без конца.
В январе 1990 года «пузырь» начал лопаться. Японский рынок ценных бумаг резко обвалился, и летом 1995 года упал до уровня всего лишь 18 тысяч йен. Американская торговля недвижимостью тоже пришла в упадок: Дональд Трамп и другие главные игроки один за другим объявляли банкротство, фирмы закрывались. Тот факт, что фирма Треммелл Кроу Компэни была раз в десять больше Трампа означал, что и проблем у нее в оказалось десять раз больше. Треммел делал ставку на молодых людей, таких, как я, а это имело свои минусы. Через несколько очень трудных лет Кроу Компэни постепенно выходит из кризиса, но структура предприятия стала намного более традиционной. Треммелл С ушел, а легендарный Треммелл Кроу не имеет такого влияния на тактику фирмы, как когда-то, сама же фирма оказалась в руках его сына Харлана и президента Кроу Компэни.
Во время своей работы в Токио, я заметил несколько вещей. Японским аналогом Wall Street Journal является Nippon Keizai Shinbun, популярно называемый «Никкей». Вначале я читал его с благоговением, но постепенно убедился, что в нем не показывается истинный образ происходящих событий. Когда биржевый рынок стал трещать по швам, из Никкей об этом узнать было невозможно. Где-то там, на самом низу пятой страницы, можно было найти заголовок, напечатанный маленькими буквами: «На бирже проблемы». Тем временем десятисантиметровой высоты заголовки популярной послеобеденной газеты «Вечерняя Фудзи» на первых страницах кричали: «КРАХ!». Англоязычные газеты, хотя и печатали тексты поспокойнее, тоже были намного более конкретными, чем «Никкей». Так выглядело мое знакомство с миром контролируемой японской прессы. В каждой области – хоть в бизнесе, хоть в уголовной хронике, — японские репортеры состоят в «пресс-клубах», и зависят от новостей, которые им передают государственные чиновники, или полицейские агенства. В результате этих милых дружеских отношений такие газеты, как «Никкей» являются практически органами государственной пропаганды. Послеобеденные газеты типа «Вечерней Фудзи» находятся вне этой системы, поэтому редко скрывают важные новости. Но на них можно рассчитывать только в самых общих экономических данных, таких, как общедоступные результаты ежедневных биржевых итогов. Однако эти газеты могут критиковать правительство и бизнес, что редко делают большие ежедневные издания.
Пока Никкей описывал биржевую ситуацию словами «биржу слегка лихорадит», госпожа Чиба обратила мое внимание на сатирическую статью в «Вечерней Фудзи» про банкира, который скрылся из-за долгов на бирже. Заголовок говорил «Yappari deta!», то есть «Вышло на явь!». И в этот момент я услышал тревожный звонок. У меня были серьезные долги, взятые на ремонт крыши Чииори и покупку произведений искусства, и с этого дня я начал их выплачивать. Одна из поговорок Треммела звучала, как «долг – это путь к богатству», таков был дух периода «мыльного пузыря» восьмидесятых. Если бы я читал только Никкей, то не стал бы торопиться с выплатой долгов, и сегодня был бы банкротом. Благодаря «Вечерней Фудзи» я успел выплатить все до того, как «пузырь» лопнул.
Этот крах оказался хорошей возможностью наблюдать за тем, как по разному отреагировали Япония и Америка. В семидесятых годах в США наступил кризис рынка недвижимости. В то время у компании Треммелл Кроу было еще больше проблем, чем сегодня, она была на грани банкротства. Но Треммелл вывел ее из кризиса, и в восьмидесятых годах она очень быстро поднялась. Сегодня всем известно, что в Америке торговля недвижимостью переживает различные циклы активности и спада. Зять Треммелла, Генри Билинзлей объяснял эти циклы следующим образом: «Здесь, внизу, есть крестьянская земля, и здесь покупает Треммелл Кроу. Вот тут здание, которое должно появиться, и здесь покупают американские торговцы недвижимостью. А вот тут, наверху, построено чересчур много зданий, и в результате слишком многих предложений продажи цены на них упадут». И показывая на место, находящееся примерно на высоте в два раза выше вершины кривой, говорил: «А здесь покупают японцы».