Пальцекость завизжал, крик смешался с маниакальным хохотом. Очень быстро, но без божественной помощи, он выхватил, не глядя, графин из тележки и бросил в ее сторону.
Шинс не знала, что ее выдало — может, ничего, и безумец был одарен жутким провидением — и это не имело значения. Она выпрямила ноги и отскочила в сторону до того, как снаряд разбился.
Краем глаза, перекатываясь, она видела серую слизь, что разлилась и застыла, напоминая воск. Она не знала, что это было, но эффект был понятен — помедли она секунду, ее сковало бы слизью. Она была бы беспомощна. Всего на миг, а потом вырвалась бы, но мгновения Ивону и его людям могло хватить.
Теперь они были готовы, и она не была скована, как они хотели. Из соседних дверей выбежали еще вороны, и их стало втрое больше, чем было. Ивон выхватил жуткий нож, а Пальцекость тянулся к следующему графину.
— А хотя, — прошептала она, — можно и побегать.
Юная воровка помчалась по незнакомому городу, а толпа опасных бандитов — и, возможно, один маг — звеня клинками, побежали за ней.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Хорошо, Ольгун, — Шинс уже не дышала легко, пока бежала, такой побег даже с помощью бога не мог длиться долго. — Нам нужно выбрать место точнее, чем бежать прочь, да? Потому что мы бежим туда… и эти ребята тоже выбрали ту сторону.
Многие дороги Обера были неудобно широкими, а повороты не были резкими, так что стряхнуть преследование не удавалось, особенно, когда бандиты знали улицы лучше нее. Сначала Лурвью, теперь это.
— Серьезно, может, есть бог гонок, и мне нужно принести ему жертву? Если дашь его имя, я найду ему козу. Или девственницу. Или девственную козу.
Если такое божество и было, Ольгун сделал вид, что не знал имя.
Пока что почти невозможная скорость, на которой она бежала, удерживала ее далеко впереди Тысячи ворон, и она многих потеряла и виду, но не могла оторваться ото всех. Самые быстрые, включая Ивона, появлялись за ней, стоило ей подумать, что она в безопасности. Они хотя бы не стреляли, но это мало радовало. Улицы были почти пустыми — из-за времени, присутствия ворон или всего сразу. Она почти не сомневалась, что риск (и внимание стражи) добрался до предела, и скоро загремят выстрелы.
Никакой помощи. Никакого укрытия. Не было толпы, чтобы в ней скрыться. Она не знала, куда идти.
Бывали ситуации хуже. Но не в последнее время.
Ее ноги болели от бега по замерзшей земле дорог. Ее легкие уже горели. Она была уверена, что напоминала запахом человека, что поклялся не мыться.
Боги, если бы она могла хоть на миг перевести дыхание, оглядеться… подумать…
Четкая картинка вспыхнула в ее голове.
— Уверен? — спросила она, быстро дыша. — Здания… не…
Ольгун был уверен, он не выражал сомнений.
— Хорошо. На счет три…
Виддершинс бросилась вправо, едва дожидаясь покалывания силы, прыгнула к подоконнику второго этажа. Оттуда она перелетела через узкий переулок к другому зданию, сжала черепицу, забралась на крышу под наклоном и снова прыгнула. Она оказалась на вершине здания, посмотрела на Обер, озаренный лампами и факелами в окнах.
Ольгун был прав. Обер раскинулся сильнее Лурвью или Давиллона, но здания стояли довольно близко, чтобы Виддершинс могла перепрыгнуть большую часть брешей.
На пару мгновений у нее был открыт путь, по которому не могли легко последовать Ивон и вороны, а она могла оторваться, даже если не потеряет их совсем.
— И что это было? — спросила она, побежав снова, но уже медленнее, чтобы отдышаться. — Та… штука? Порошок и восковая слизь? Я еще не видела такой магии, — а потом. — Не магия? Тогда что это?
Ольгун снова не смог выразить то, что хотел. Виддершинс показалось, что он пытался объяснить то, что сам едва понимал, и она не могла сопоставить его ощущения с чем-то.
Но смятение было знакомым.
— Схоже с болезнью земли?
Неуверенность, но убеждение росло.
— Возможно. Хорошо, один ответ есть. Осталось прожить достаточно долго, чтобы понять…
Она замолкла, хотя челюсти еще двигались, будто пережевывали новую идею. Сработает? Они были ее выходом? Они еще будут там?
Это было лучше бесцельного бега.
Виддершинс слабо улыбнулась, повернулась на восток, а не север, и помчалась на огромной скорости.
* * *
— Видишь? Я говорила, что они не закроются, если попросить.
Сирилл вздохнул, но сдерживал себя, чтобы не закатить глаза.
— Я не о том, Фифи.
— О? — девушка оторвала взгляд от расписной тарелки, которую разглядывала, одной из тех, что они купили, чтобы заменить тарелки, что Марджолин разбила в ссоре с Малигером. Она была без своего фонарика, в город она ходила без этих глупостей.