Выбрать главу

«Ради него, — напомнила она себе своим голосом. — Ты тут ради него, а не для них».

Она не понимала, как долго длилась эта борьба, но вряд ли она затянулась. Она моргнула, увидев реальность сквозь красную дымку. Ничьи лица не изменились. Каланта хмурилась, ожидая, пока оскорбление Виддершинс будет озвучено до конца.

Воровка скрестила руки и хмуро посмотрела в ответ.

Не этого ждала глава, хоть Виддершинс не представляла, на что она надеялась.

— Джордейн!

— Да, миледи!

— Я хочу эту… негодяйку в цепях!

Шинс в этот раз впилась в воспоминание об Александре ногтями души, чтобы успокоить Ольгуна.

— Нет, — едва слышно прошептала она. — Рано… терпи…

— О, миледи… — страж, старый и опытный, звучал нервно. — У нас нет повода…

— О, ради Севоры… Ты поддерживаешь закон, а не только дом! У тебя есть власть, даже когда людей магистрату поставлять не наша очередь. Или ты хочешь сказать, что понимаешь закон города лучше меня?

— Конечно, нет, миледи. Но…

— Похищение и нападение на аристократа.

— Матушка! — завопил по-детски Сирилл. — Она не…

— Молчать! Прошла на земли Делакруа. И подозревается в атаках на наш Дом. Это только начало.

Джордейн нахмурился, насупил усы, но шагнул вперед, протянув руку.

Сирилл пересек комнатку в два шага и встал между воровкой и стражем.

— Нет! Боги, она не…

Гнев Каланты впервые попал в цепи неуверенности.

— Сирилл! Прекрати немедленно!

— Нет, матушка.

Шинс невольно посмеивалась от потрясения на лицах обоих Делакруа, от услышанных и высказанных слов.

— Джордейн, не дай моему сыну пораниться, — приказ был не таким твердым, в нем была слышна дрожь.

Два стража наступали, опасения на их лицах не выражались в позах и движениях.

И юноша не стал глупо доставать сталь. Его кулак попал по челюсти юного стража, и тот отшатнулся скорее от шока, чем от боли. Но Джордейн добрался до Сирилла раньше, чем тот пришел в себя от удара, руки обвили руки аристократа и шею, и захват был болезненным, но не вредил.

Шинс знала, что нужно делать.

— Поверь мне, — шепнула она, ведь знала, что Ольгун не поступит иначе. Она бросилась к борющейся парочке.

Для нее это было медленно и неуклюже.

Солдат, которого ударил Сирилл, схватил ее сзади, как и должен был. Она извивалась, надеясь, что выглядит правдоподобно, а руки трепетали за спиной, пальцы невидимо плясали на поясе стража.

«Вот так…».

Меньше, чем через минуту, Сирилла и Шинс задержали и подвели к главе.

— Хорошо, — тон женщины снова стал железным. — Ведите обоих в поместье, и…

— Простите, миледи, я не могу этого сделать.

Сирилл не мог обернуться на Джордейна, ведь не был совой, но остальные уставились на него.

— Что, прости?

— Вы приказали мне арестовать Виддершинс как слуге Обера. Я должен по закону привести ее в магистрат для пленения и суда.

— Это ее не касается! — если бы величавый опоссум мог лишиться терпения, то Шинс казалось, что он так и звучал бы сейчас. — Я дала тебе указания!

— Мне, правда, жаль. Но это так… и я, к сожалению, не могу вас послушаться.

Виддершинс надеялась, ради Сирилла, что его мать не заметит, как подрагивают ее губы от ее возможного наказания.

После мига яростной и очевидной внутренней борьбы Каланта покачала головой.

— Ладно. Отведи ее туда. Я обсужу тонкости в Вероче завтра. Проследи, чтобы Сирилл добрался до дома и оставался там, пока я не разберусь с ним.

Она взмахнула юбками, и это было бы драматичнее, если бы край не ударил по лодыжкам троих стражей в процессе. Она прошла мимо мужчин к лестнице и пропала из виду.

Несколько стражей повели Сирилла за ней. Он успел лишь взглянуть на Виддершинс, а потом тоже пропал.

Джордейн долго разглядывал пленницу с нечитаемым видом. А потом:

— Обыщите ее. Она хитрая, — а потом тише. — Прости. Мои ребята — профессионалы.

— Не переживай, — бодро сказала она. — Меня уже арестовывали раньше. И… — она улыбнулась шире, сияя. — Если руки будут не там, где надо, я их сломаю. Дважды.

Мужчины посмеивались, а потом застыли, когда поняли, что Джордейн не смеется.

— Видите? — сказала она им. — Спросите у босса, могу ли я.

Джордейн медленно кивнул.

— Она может. Если нужно, я ей позволю. А теперь быстро.

Это было быстро. И тщательно.