— Глупый вопрос, — продолжила она. — Нужно быть глупцом или слепцом, чтобы не знать, да? Или два в одном. Похоже, тут дно горшка с болезнью.
Юный аристократ растерялся.
— Кто вообще…?
— Болезнь, — добавила она.
Джордейн прицелился.
— Развернись и назови себя!
— Неприятная болезнь.
— Я сказал, развернись и представься!
— Ого, хорошо. Ранимые. И громкие.
Она медленно повернулась, медленно подняла руки в темных перчатках и опустила капюшон… и Сирилла словно ударили в грудь. И в живот. И еще раз.
Она была далеко не самой красивой девушкой. Обитая среди аристократов, юный Делакруа знал женщин благородной крови, которых воспитывали так, что всю жизнь они занимались своей красотой.
Эта незнакомка? Милая, но не утонченная. Острые черты, неровные волосы. Глаза и щеки были немного впавшими, она недавно голодала.
И она забавно говорила.
Но в ней была искренность, какой Сирилл не видел раньше. Она была настоящей, где все аристократы его семьи и прочие носили искусственное покрытие.
Боль в его груди стала хуже, и его уши наполнил рев толпы или шум моря. Он вспомнил, как дышать.
— …толку от моего имени, — объясняла незнакомка Джордейну, не переживая из-за направленного на нее пистоля. — Вы меня не знаете. Какая разница? Лучше поговорим о…
— О, ради Севоры! — Сириллу казалось, или девушка вздрогнула от вопля стража? — Все. Ты идешь с нами!
— Да? — она уперла руки в бока и склонила голову. Сирилл не знал, хотел он смеяться или вздыхать. — Такого я не помню. Я что-то пропустила?
— Пока мы не определим, как ты связана с отравлением полей дома Делакруа…
— Я похожа на отравителя?
Джордейн замолк, дико взмахнул пистолем. Сирилл прикусил губу, чтобы не хохотать. Его тело, даже рапира, дрожало от подавляемого веселья.
А потом страж приказал:
— Взять ее! — и веселье Сирилла пропало.
— Погодите. Это не…
Никто не слушал. Джордейн направил снова оружие на женщину. Два других стража подходили по бокам, подняв руки, мечи оставались в ножнах. Ветер пронесся над полем, посылая дрожь по участкам открытой кожи, словно зима усилила хватку.
И хоть он знал, что ошибался, Сирилл мог поклясться, что незнакомка заворчала.
Он не понимал того, что произошло потом.
Пистоль Джордейна загремел в паре дюймов от мишени, и пуля попала в зараженную землю. Страж вздрогнул с дикими глазами, чуть не уронил оружие. Двое других посмотрели на него, не понимая, как он промазал, не понимая, куда он стрелял.
В этот короткий миг отвлечения незнакомка пошевелилась.
Она добралась до них быстрее, чем смогли бы лошади. Она сжала плечи Джордейна раньше, чем он понял, что она приближается. Короткий прыжок, пока она держалась, ее колени взлетели на скорости. Первое попало в живот Джордейна, второе — ниже. Кожаная прослойка формы спасла его от худшего, но ему хватило и оставшегося. Он упал на четвереньки, хрипло дыша.
Девушка толкнула его, и он упал лицом к Сириллу. Она подняла в правом кулаке рапиру с медной гардой, встала в стойке, за которую Сирилла отругали бы наставники, и он мог погибнуть, если бы она того хотела. Его рапира была опущена, юный Делакруа решил выпалить самое важное замечание:
— Ты знала, что у тебя на рукояти не хватает камня?
Он мог лишь смеяться, хоть и с истерикой, от потрясения на ее лице. И она побежала, два стража — за ней, а Сирилл смотрел, не замечая скулящего Джордейна.
А потом он вдохнул, подавил смех и шок и последовал за ней.
Он споткнулся раз в тусклом свете луны, нога зацепилась за что-то, но он поднялся и побежал снова с грязными штанами и царапинами на ладони.
Он скоро догнал их: девушка и стражи добрались до места, где они оставили лошадей. За те мгновения девушка уже повалила одного из стражей. Он лежал на твердой земле, стонал и держался за руку, что блестела влагой в свете луны.
А другой…
Сирилл мог лишь потрясенно наблюдать. Девушка отпрянула от клинка стража, отскочила и перекатилась на седле нервно переминающегося коня. Глаза зверя расширились, но он был обучен и не сорвался. Она миновала седло и пропала за телом коня.
И выбралась из-под него, на безумный миг оказавшись возле копыт, ударила стража по коленям, не дав ему сделать больше двух шагов. Рывок, и он рухнул на спину с кряхтением, оказался под конем.
Она снова пропала в тенях, вернулась, перепрыгнула коня, не задев его, сделав в воздухе сальто. Один взмах ее рапирой, пока она спускалась при полете, и тяжелая сумка упала с седла на лицо стража.
А потом все было формальностью. Она убрала рапиру в ножны, прошла к оглушенному стражу и натянула мешок так, чтобы он закрыл его голову, грудь и руки. Она затянула его, отбросила меч подальше во тьму поля. Она опустилась рядом с раненым, оторвала кусок его одежды, чтобы остановить кровотечение его руки, а потом связала его руки поводьями.
Она спокойно прошла к Сириллу.
— Меч.
— Ч-что?
Она закатила глаза, и ее лицо ему показалось от этого еще милее.
— Меч. Отдай.
Сирилл опустил взгляд, удивился оружию в руке. Он и забыл о нем. Но…
— Нет.
— Он сказал нет? — Сирилл не знал, с кем она говорила, но явно не с ним. — Он точно сказал нет. Ты же слышал?
— Я… — что за…? — Семья доверила мне этот меч. Я не могу отдать его кому-то.
— Я не кто-то, — возразила она. — Я не просто какое-то кто-то!
Длинная пауза.
— Что?
— Они всех детей высшего класса этому учат, или ты одаренный?
Еще одна пауза.
— Что?
Девушка вздохнула, и так звучал бы сдувающийся бык, если бы он представил это.
— Убери в ножны, — приказала она. — И… если я увижу хоть полосочку стали, ты потеряешь не только меч, понял?
— Эм… — рапира вернулась в ножны со стуком. — Да.
— Хорошо, — она повернулась, потирая подбородок, глядя на двух связанных мужчин. — Их тут ничто не съест в ближайшее время?
— Не знаю. Может, волки, если бросить их надолго, но это вряд ли.
— Мы постараемся не бросать их надолго. А теперь поговорим с твоим стражем с неуправляемым пальцем, чтобы я показала, что, будь я плохой, он бы уже не жил.
— Я переживаю из-за ситуации, — он робко улыбнулся.
— Мне все равно. Просто иди за мной.
Обдумывая ее логику, мысли и речь, он довольно рьяно последовал за ней.
* * *
— Ольгун? — горло и губы Виддершинс почти не работали, она говорила так тихо, чтобы даже щенок, что плелся за ней, не услышал. — Почему половина людей, что я встречаю, пытаются чем-то меня ударить? Знаю, не нужно говорить. Потому что другая половина еще меня не знает. Ха-ха-ха. Напомни оставить тебя в корзинке в приюте, — она замерла так резко, что мужчина за ней едва успел остановиться. Словно это был самый важный вопрос в истории людей, она прошептала. — А если подумать, у богов есть родители? И если нет, то ты считаешься сиротой?
Ольгун ответил так, будто похлопал Виддершинс по голове и строго указал вперед.
— Ладно! — буркнула она. — Посмотрим, отвечу ли я на твои вопросы!
Еще через пару шагов она поняла кое-что еще.
— Эй, ты! Эм… как твое имя?
— Сирилл Делакруа из дома Делакруа, — сказал аристократ.
— Ты понимаешь как излишне это?
— Что?
— Не важно. Твой другой страж, старший. Как его зовут?
— Джордейн.
— Хорошо. Ольгун?
Слабое покалывание силы, что растекалась в воздухе, и Шинс знала, что ее голос донесется вперед, не прозвучав по всему полю.
— Эй, Джордейн! Я иду к тебе. Сирилл со мной. Целый. Ты мне не поверишь. И не поверишь, когда я скажу, что твои люди в порядке. Сирилл подтвердит. Ты думаешь, что я угрожала ему. Я поставлю его рядом с тобой, подальше от себя. И он все равно подтвердит. Ты будешь ворчать, сомневаться, искать оправдания, но тебе придется меня послушать, особенно, когда он скажет тебе сдаться! Так что мы можем пропустить все это и просто поговорить как цивилизованные люди или как галициане?