И там оно смотрелось бы лучше. Дом напоминал старого кота, его не окружали сады и фонтаны за каменными стенами или железной оградой. Вокруг были поля, что тянулись в стороны, лишь порой прерываясь рощами деревьев или замерзшим ручьем. И даже посреди холодов пахло землей. У Шинс от этого почти кружилась голова.
Или отвращение у нее вызывала связь хорошего человека и не очень хороших родственников.
— Знаю, знаю, — убедила она божество, пока шла по полям, не оставляя следов, что будет видно утром, легко обходя патрули. — Они не так плохи. Сирилл даже нормальный. Глуповат, да? Может, некоторые еще ничего, но большинство…? Фу! — она поежилась, преувеличивая, а потом по-настоящему из-за порыва ветра. — Я лучше поговорила бы с прокаженными, чем с ними.
Картинки от Ольгуна, и Шинс не смогла ответить сарказмом. Больше года прошло с его смерти, больше трех с их расставания, а воспоминания о ее отце, хоть и не по крови, пронзали ее.
— Знаю. Мы тут не для них. Для него. Я не ухожу, Ольгун. Просто… Мы можем нанять кого-то для помощи, чтобы можно было уйти? Что? Я не знаю, как им платить! Украсть что-нибудь? Я слышала, я в этом хороша. Думаю, можно продать твое тело, если ты готов так опуститься… и если бы у тебя было тело… О, молчи. Ты и твои бредовые идеи, — она огляделась, проверяя, что рядом нет патруля — далекий замок казался призраком в свете луны, и он будто тянулся отчаянно к почти скрытой облаками луне. Она побежала к ближайшим деревьям. Тени там были темными, и стражи шагали рядом, но не видели ее. — Хватит, Ольгун. Они не верят, что замешаны Карно? Найдем доказательства, насколько можно в этом гнезде крыс и гадюк… Не знаю, может, это ядовитые мухи. Такое может быть! Молчи. Нам нужно найти доказательства.
— Как может не быть доказательств?!
Виддершинс давно научилась возмущаться под нос в тишине, и она так и делала.
Она сидела на крыше, а не прижималась к стене. Она присела на черепице, не двигаясь, словно была на твердой земле. Ее потрепанный плащ и флюгер (последнее лучше смотрелось бы на ферме, может, на вершине поместья Делакруа, а не здесь) трепал ветер, которому не мешали тут деревья или стены. Он вызывал слезы на ее глазах, зубки холода впивались в ее щеки и уши, но она не моргала и не вздрагивала, Она была настолько раздражена.
Отсюда было видно почти весь Обер, насколько позволяли луна и фонари. Она была на трехэтажном кубе камня с крышей, что был крупнее и лучше многих, что она видела, но не мог сравниться с поместьем Делакруа ни размером, ни качеством — она была не очень впечатлена увиденным.
Обер не мог решить, было он разросшейся деревней или городком, что решил звать себя большим. Дороги переходили в размытые тропы, камни сменялись замерзшей землей, то прямые, то кривые, как змея или червь. Тут были и лачуги, и дома, что были крупнее, чем нужно, но меньше, чем они хотели быть. Открытые участки грязи в теплое время могли быть парками или садами в тесноте городка, или там были небольшие поля.
Тут не было канализации как в Давиллоне и Лурвью, и зловоние было гадким даже зимой. Летом Шинс попросила бы Ольгуна временно убрать ее нос или перевернуть его внутрь нее.
Но не от этого в юной воровке кипело раздражение, угрожая привязать ее к этому месту и жалкой семье дольше, чем она надеялась.
— Серьезно, Ольгун! Я прошу. Используй свои силы. Знания, каких нет у смертных. Как мы можем ничего не найти?
Шинс спрашивала, и Ольгун ответил. Виддершинс отказывалась смотреть сквозь ветер, но она прищурилась из-за картинок божества.
— Не говори так! Карно вовлечены, остальное не имеет смысла! Ну… хорошо, ты не говорил, но… Не делай то, что ты делаешь вместо слов. Мы знаем, они пошли против дома Делакруа и выгнали их из Лурвью, да? И они покинули Лурвью вскоре после того, как там не стало Делакруа, которые так и не добрались сюда. Лазарь Карно был среди них. Патриархи домов не уходят просто так, так куда они делись?
Потому что их не было тут, в доме Карно в Обере. Виддершинс проверила все комнаты, коридоры, уголки. Карно тут не были внимательными, их лень была у аристократов, чьи амбиции погасли. Стражей и слуг было мало, их было легко избежать. Ее лишь раз чуть не раскрыл мужчина, которого она посчитала домоправителем. И она не нашла тайн страшнее, чем незаконные связи или хитрости с налогами.