Нервно оглядываясь, словно она могла просто исчезнуть, монах вел ее по тропкам кладбища, огибая склепы, стараясь не выходить на основные дороги. Он много раз заходил вперед и проверял, чисто ли, а потом удерживал гостью на месте, пока не проходила стража.
После третьего такого случая Шинс встала за монахом, двигаясь неслышно по снегу.
— Зачем столько стражи, Морис? — прошептала она.
— Виддершинс… я понимаю, что мы знакомы, но правильнее будет называть меня «брат Морис». Хотя бы на святой земле, как эта.
— Уильяму это неправильным не казалось, — отметила она. — Так что со стражей, Морис?
Монах хмуро посмотрел на нее, а потом вздохнул и повернулся к танцующим снежинкам.
— Просто на случай мятежа на кладбище.
— Мятежа?
Морис точно раскрыл рот, она поняла это даже по его спине.
— Ты не заметила протестующих, кричащих на каждом углу? Надписи и листовки повсюду? Город только убрал один квартал, как в другом…
— Я избегала видных углов, — она пожала плечами. — И основные улицы. А вообще это место как Давиллон, но богаче и нахальнее.
— Лурвью, — процедил он, — не Давиллон. Такое тут не нормально.
— Точно. Так откуда мятеж?
— Мы дойдем до этого. Это тоже разговор «не для мороза».
Они притихли. Усилился ветер.
Шинс ждала, пока не стало ясно, что больше он ничего не скажет. Она спросила:
— Но почему, на самом деле, тут стражи?
Морис вздрогнул, словно обнаружил моль в своей одежде.
— Что?!
— Ладно вам, Морис. Вы — монах, еще и верный. Я вижу в вашей позе, слышу в голосе, когда вы пытаетесь врать.
— Я не врал, — проворчал он. — Просто… я жду, чтобы все тебе рассказать.
— Хватит ждать.
Еще вздох.
— Ладно. Стражи… — он повернулся, порыв ветра бросил снежинки в его капюшон. — По этой причине я не спешил подходить к тебе, — сказал он, голос был лишь немного громче ветра. — Тут есть… подозрительные личности, они появлялись уже несколько месяцев.
— Это точно были не родственники, пришедшие на могилу к лорду Подозрительному IV, или кому-то похожему?
— Мы тут не полные дураки, Виддершинс. Не говори так.
— И не собиралась. Слишком просто.
У Ольгуна в ее голове была истерика.
— Они смогли выдать себя за скорбящих, — признался Морис. Он остановил их, долго выглядывал на главную дорогу, путаясь видеть в полумраке, а потом продолжил. — Но мы быстро поняли, что люди этой группы менялись. То приходил один из них, то другой, и так далее. Не знаю, что они тут делают — не было погрома или кражи — и мы можем лишь увести их, если они будут вести себя неуместно. Но…
Они долго молчали.
— Думаю, у вас предложение соскочило, — сказала она.
Он вяло улыбнулся и указал на домик за снегом — размером он напоминал скромные мавзолеи, но был почти не украшен. Она кивнула, и они направились к двери.
— Но, — продолжил Морис, вытащим из одежды большой железный ключ, — я невольно замечаю, что многие из них были недалеко от могилы Его высокопреосвященства де Лорена. Вряд ли это совпадение. Его мавзолей не самый богатый, так что я даже не знаю…
Монах продолжал, отперев дверь, впустив гостью внутрь и заперев с грохотом, но Виддершинс не слышала его слова. В хижине смотрителя было тепло, горка углей еще дымилась в камине, но тут беглянке из Давиллона было холоднее, чем снаружи.
Люди — редкие, но все же — знали, что Виддершинс и архиепископ стали близки, хоть ненадолго. Если кто-то искал ее…
Неужели?
— Ольгун? У меня паранойя?
Его встревоженный ответ не успокоил ее.
— Да. Расскажите вкратце, Морис, — громче сказала она, повернувшись и чуть не врезавшись в испуганного юного монаха, сжимавшего две горячие кружки чая в руках. — Я не хочу задерживаться в Лурвью.
Морис пару раз моргнул, но с их первой встречи в прошлом году в Давиллоне он хоть немного привык к смятению, которое вызывало у людей общение с ней. Он кивнул и опустил две кружки на стол.
Виддершинс села за старый, простой, но крепкий стол со светлыми стульями с мягкой обивкой. Морис устроился напротив.
— Я знаю о тебе, — сказал он, осторожно пробуя чай. — О тебе и, ах, Ольгуне.
Она не была потрясена. Шинс сжала свою чашку, чтобы согреться, а не пить.
— Возможно, Уильям успел рассказать вам.
— Нет. Он… умер вскоре после того, как ты ушла.
Они смотрели на стол, а не друг на друга.
— Но, — продолжил он, — Мы с ним обсуждали его предположения до того, как он послал меня за тобой. А потом, когда епископ Сикар прибыл из Давиллона и рассказал о твоих… недавних бедах, епархия попросила меня проконсультировать. Они знали, что я уже встречал тебя, а словам епископа было… сложно поверить.