— Я тебя не встречал, — ответил Сирилл, стараясь сохранять спокойствие, — но уверен, что это взаимно.
Бывший слуга бросился, смеясь.
Сначала все было медленно и спокойно. Несколько ударов, ответов, выпадов, пауз. Сириллу казалось, что его умения утекали из головы, и его спасала только память мышц.
К сожалению, мечник слабее Сирилла быстро бы понял, что Джос проверял его, может, даже играл с ним. Слуга был быстрее, ускорялся, умелый и опытный, и его удары были живее, чем удары Сирилла по учебнику. С каждым обменом ударов выпады Джоса были все ближе к плоти юноши, а Сирилл все еще не мог его ранить.
Он умрет тут, когда свобода была рядом, и они оба знали это.
Он умрет, и все останутся в замке Поврил.
Звон металла звучал в коридоре, вонь тел усиливалась, наполняла легкие Сирилла с каждым отчаянным вдохом. Он уже не сомневался: мерзавец играл с ним. Даже Сирилл замечал бреши в защите, которые мог использовать Джос.
Лучше бы Шинс появилась и спасла его, как часто делала, хоть ему не нравилось признавать это. Ее тут не было, и ему оставалось понять: что бы она сделала?
Ему не хватало ее навыков. Уверенности. Опыта. И магии, которая позволяла ей творить невероятное. А еще ему не хватало, хоть он не хотел признавать, ее смелости.
У него была семья, чего не было у Виддершинс. И некоторые из семьи умрут сегодня, если он не справится.
О, Севора, будет больно.
Джос ударил, Сирилл повернулся, чтобы принять удар, но не лезвием, а левой рукой.
Молния пронзила его, опалила все нервы. Звезды вспыхнули перед глазами, тело чуть не застыло, и он понял, что кричал, когда звук разнесся эхом.
Он не застыл. Он не мог, она не была бы рада.
Шок Джоса был коротким. Его клинок застрял в мясе и кости лишь на пару секунд.
Этого хватило Сириллу, крик боли сменился гневом, и он провел лезвием по горлу врага.
Сирилл долго стоял на дрожащих ногах. Он мог думать лишь с удивительной ясностью, что кровь первого мужчины, которого он убил, запачкала его лицо и грудь, и это расстраивало.
Он шагнул к двери, рапира выскользнула из пальцев целой руки. Он посмотрел на нее, не зная, стоит ли поднять, не помня, зачем ему тратить на это силы.
Еще шаг, и он упал на колени, прижимая к груди раненую руку, кровь из которой текла и смешивалась с кровью Джоса. Его тело онемело, похолодело, рана пылала и болела все сильнее.
Его пальцы нащупали пояс. Это может послужить жгутом, хоть и не надолго. Дверь из гипса расплывалась, и все погрузилось во тьму.
Виддершинс подняли, до боли сжимая в кулаках ее предплечья. Ее желудок не сразу поднялся с пола. Она сглотнула, глубоко дыша, стараясь отвлечься от желания вывернуться наизнанку. Она вдыхала все больше едких испарений, и от этого кашляла, вместо тошноты.
Ей было ужасно плохо. Голова гудела, ладони и колени горели, мышцы в теле обмякли, как мертвые змеи.
— Ольгун…
Она уже ощущала, что он работал, успокаивал худшие боли, но медленно. Местами. Как бывало порой раньше, Ольгун — которому нужно было работать с единственной послушницей для его чудес — ослабел из-за ее рассеянного состояния.
Но этого хватило, чтобы она поняла, кто перед ней, и чтобы попытаться поднять голову. Она все поняла по потрепанным ботинкам, худым ногам и высокому хихиканью.
— Знал, что это ты, что ты придешь! — смеялся Пальцекость. — Хитрая и опасная девчушка. Если кто и побеспокоил бы нас, то это ты, — его улыбка была ужасной, дыхание — еще хуже. — Жгучая смесь — моя формула. На стенах. О, да, ты пришла бы по стенам, чтобы мои друзья не заметили…
Выражения лиц бандитов показывали, что их не радовало быть «друзьями» безумного алхимика, но они не стали перечить.
Улыбка Пальцекости вдруг пропала, он грубо впился в подбородок Виддершинс длинными пальцами.
— Нужно убить. Многие погибли из-за тебя! Почему ты не неподвижна?
Шинс улыбнулась бледными потрескавшимися губами.
— Мой бог предупредил меня и защитил от худшего. Ты сам спросил.
Алхимик прищурился, убрал руку и пошел к котлу.
— Стреляйте уже.
Два бандита, державшие ее, убрали руки и отошли, не хотели стоять рядом, когда в нее выстрелят. Ей, к счастью, хватило сил, чтобы стоять самой. Может, она смогла бы бежать, но не было сил сражаться со всеми.
Один из бандитов вытащил пистоль.
— Ольгун, ты можешь…?
Она не была рада ответу, что напоминал «возможно».
— Тогда попробуй.