Ворон поднял оружие.
— Нет, нет, нет! Глупо! — Пальцекость повернулся, указал раздраженно на мужчину. — Трата хорошего трупа. Используй это, — он указал на новые пули, шарики из того, что раньше было золотом. — Зарядите все свое оружие. А потом все выстрелят! Набьете ее, чтобы вытащить потом побольше.
— Ох… Ольгун, нам хватит сил, чтобы сбить выстрелы нескольких пистолей?
В этот раз ее обрадовало бы «возможно». Но она это не получила.
— Я этого боялась.
На миг она понадеялась, что бандиты будут заряжать оружие одновременно, дав ей шанс убежать. Но они не были так глупы, тот, кто уже был готов стрелять в нее, целился, пока остальные брали новые снаряды.
Но он был один.
— Время отчаянных мер, да? — шепнула она. — Будь готов, — а потом. — Эй! Пальцекость!
Алхимик раздраженно оглянулся через плечо.
— Что? Занят!
— Я… меня всегда интересовала алхимия. Ответишь на вопрос перед моей смертью?
— Хм?
— Опасно смешивать разные вещества алхимии, не отмерив и не проверив заранее?
— Что за глупости…?! Все это знают, дура!
— Даже немножко? — невинно спросила она и шепнула. — Ольгун, мне нужно от тебя все и еще капельку.
— Конечно, даже немно… — глаза Пальцекости резко расширились.
— Сейчас, Ольгун!
Шинс бросилась в сторону от пистоля бандита, Ольгун вступил в игру. На миг дольше, с порывом силы, но пистоль выстрелил, пуля без вреда врезалась в стену с дождем пыли. Виддершинс полезла в один из мешочков на поясе…
И достала флягу, которую взяла по просьбе Вероче. Она быстро сорвала пробку большим пальцем, бросила ее в котел с помощью незримого напарника.
«Боги, сработай быстрее, и пусть этого хватит…».
Сработало быстро, и этого хватило.
Шинс не знала, проникло вещество в котле через горлышко фляги или разъело кожу, но оно поглотило остатки вещества, что портило землю, почти мгновенно. Котел зазвенел как колокол, что-то растягивалось внутри. Пар стал с запахом серы. Запах, которого Шинс боялась, стал угасать.
Пальцекость завизжал, запрыгал вокруг прибора, крутя ручки, открывая трубки, бормоча про давление и температуры. Он не мог ответить нормально, а бандиты, что заряжали пистоли, замерли и глазели.
Воровка, конечно, побежала, топая ногами по камню с такой силой, что они болели — или это было от яда Пальцекости. Она могла пропасть из виду, пока они зарядят пистоли и выстрелят, если бы один из бандитов не выбежал из комнатки в стороне, чтобы понять, что за шум. Он появился из-за угла и врезался в нее.
Шинс пришла в себя, отпрянула, ударила его по горлу, коленом в пах, а потом локтем по голове, когда он согнулся, но недостаточно быстро. Первые пули полетели над ее головой, врезаясь в стену.
Она упала на колени, прикрываясь стонущим бандитом, и вытащила из-за его пояса пистоль.
— Ольгун…
Ответ был утомленным, слабым, но с надеждой.
Несколько ворон целились только заряженным оружием в женщину, доставившую им столько хлопот. Шинс целилась в ответ, нажимала на курок пальцами, что гудели всем, что мог дать Ольгун.
И пуля полетела мимо бандитов, над плечом Пальцекости в одну из ножек прибора.
И она взорвалась.
Крики бандитов неподалеку, когда на них попали брызги, были ужасными, терзали душу. Пальцекость пронзительно хохотал, пока плоть на его теле становилась жидкой и стекала на пол, напоминая металлическую слизь.
Виддершинс, о которой забыли бандиты, разбежавшиеся в панике, чтобы не разделить судьбу товарищей, стошнило, она вытерла рот и убежала на дрожащих ногах.
— Где она?!
Выжившие заложники собрались в одну большую группу, скривились от вопля Малина, хотя некоторые, включая Каланту Делакруа, держались лучше остальных. Некоторые плакали, некоторые скулили, некоторые стойко терпели, но никто не верил, что доживут до следующего часа, не услышат его звон. Некоторые шептались напоследок, пытались запугать противников количеством и яростью. Но не все аристократы были готовы к такому, хотя конец был близко.
Но их время пока не вышло, Малин еще не повел их наверх, как делал с группами до этого.
— Рене! — он схватил одного из ворон за плечо и потянул мужчину к себе. — Проверь, что задерживает Джоса!
Бандит кивнул, сделал два шага и застыл — как и все — от голоса сверху.
— Джос не придет, Малин. Он пострадал и уже не живой.
Виддершинс стояла на балконе второго этажа, уперев локти в перила, подперев подбородок ладонями, мило улыбаясь.
— И, — продолжила она, пока Малин и остальные лепетали, рычали и направляли на нее разное оружие, — больше не будет особых снарядов. Пальцекость… — она позеленела, вспомнив. — Его место в твоей банде теперь жидкое, — а потом. — Тихо, Ольгун! Будет смешно, если меня не стошнит. Эй! Не смешно!