И здесь вопрос раздваивается. Во–первых, надо ответить на вопрос, уважают ли американцы другие народы? Во–вторых, сколько государств из всех можно уважать? Первый вопрос требует следующего разъяснения. Тех, кого можно и нужно уважать, американцы уважают и прислушиваются к их мнению. Только я недаром выше изложил, что Западная Европа сильно устала, и отныне решила заботиться только о себе, и надеяться на авось. Поэтому американцам приходится настаивать, иногда жестко, на том, чтобы эти усталые ребята не прикидывались очень уж усталыми и посильно помогали, чего последние иногда просто ленятся делать. Вот и весь «конфликт», который наши «ораторы» сильно раздувают, и даже превращают «во всеобщий кризис капитализма». Он же «империализм» и «неоколониализм». А сегодня еще и «глобализм», которому наши цари крадучись сочувствуют. Они вообще всем втихаря сочувствуют, кто ненавидит Америку, например, Северной Корее и Саддамовскому Ираку.
Сколько же государств можно уважать? Подойду издалека. Если наш народ, достаточно технически грамотный, так легко убедить в «людоедских намерениях Штатов», то тем более легко убедить в этом же молодые нации, только что слезшие с деревьев, например, в Африке. А их там столько стало за последние 50 лет, что цветов у картографов уже не хватает для их раскраски. И никто из них не понимает, почему же они живут так плохо, намного хуже американцев. Собственно, как и наши люди. Поэтому на американцев обижаются, завидуют им, а потому и не любят. И все они члены ООН. Поэтому даже в ООН далеко не все понимают, что же хотят американцы достигнуть своей экспансией? И многие из членов ООН, так же как и мы, даже не знают, что слово экспансия не обязательно означает плохо. Может быть и хорошая экспансия, например, в достижении края Солнечной системы. У нас газетчики придумали даже существительное «экспансионисты», которое совершенно необоснованно и напрасно обозначает у них только плохих людей.
В таких условиях можно и духом пасть, биясь как рыба об лед за счастье человечества, но за американцами этого пока не заметно. Все же сильная нация, как я говорил.
Страна Большого Ада – Россия
На самых древних западноевропейских картах Восточная Европа и Зауралье обозначаются как Grande Tartarien, а Московская Русь – как Moscow Tartarien. Интересно, что ни в первую, ни во вторую страну не входит Новгородско–Псковская Русь, раскинувшаяся севернее линии Волок Ламский, Кострома, Великий Устюг и далее до Урала. Вообще говоря, тартар – это ад (греч. Tartaros, лат. Tartarus) – «мрачная бездна в глубине земли, находящаяся на таком же отдалении от поверхности, как земля от неба». Но некоторые исследователи, например Носовский и Фоменко, хотят, чтобы тартар равнялся татарину. Но это не совсем так, хотя по–английски одно из значений слова тартар можно перевести как татарин, татарский язык. Но это же и капризный ребенок (young tartar), и винный камень (tartar). Кроме того, tar – деготь, жидкая смола, смолить, tarry – вымазанный смолой, а также – медлить и ждать. Tart же переводится как кислый, терпкий, резкий и колкий, а также как сладкий пирог и даже – проститутка. Поэтому татарин здесь совершенно случайное сравнительное наименование, основа которого все–таки смола, как раз то, что имеется в основополагающем греко–латинском слове – ад.
В результате этих данных я с уверенностью могу перевести надпись на карте как Большой ад или Московский ад. Или Страна Большого ада и Страна Московского ада. Можно и так: Большая адская страна, Московская адская страна. Так как карты составлены в 16 веке, у западноевропейцев не было сомнения, что у нас, на территории будущей России, творилось. И здесь не поможет то, что будто бы о сем земном пространстве ничего не было известно, потому и назвали его адом. Как раз об аде–то в этих краях и было хорошо известно, иначе бы землю назвали просто Terra incognito – неизвестная земля. Ибо в те времена у составителей карт было правило, если о земле–стране ничего не известно, абсолютно ничего, то употреблялся именно этот термин, терра ингогнито, неизвестная земля, то же, что сегодня – белое пятно. И для того, чтобы на карте появилось – Russian empire, то есть Российская империя вместо Большой Тартарии, историкам на кремлевском и зимнедворцовском жаловании надо было много потрудиться. Вы об этом читали, надеюсь, у Карамзина, Савицкого и прочих.
Я тоже немало приложил труда, чтобы, бесплатно развенчав традиционную историю России, показать ее действительное течение, тоже бесплатно. Сразу же, прежде чем продолжать, скажу тем, кто воскликнет: как ты можешь, выродок народа русского…, — лучше говорить правду, даже о самом себе, чем напропалую врать. Повторяю, что здесь доказывать ничего не буду, все доказано в других моих работах, просто кратко перескажу нашу историю, как она мне увиделась после некоторых чтений, раздумий и сопоставлений.
Начиналась наша история совершенно так же как в Западной Европе. Были княжества–государства Великоновгородское, Псковское, Тверское, Смоленское, Рязанское. Разумеется, они воевали между собой почем зря, как и в Западной Европе. Великоновгородское и Псковское государства, соседствующие с Прибалтийскими государствами, воевали с ними тоже, но торговать оказалось выгоднее. Постепенно Великий Новгород совершенно мирным путем достиг Белого моря и Урала, торгуя со всеми, в том числе и с Западной Европой через Белое море. На Балтике из–за тесноты и разногласий это получалось хуже. Остальные упомянутые княжества варились в собственном соку, имея то торговлю, то войну с ближайшими соседями. Великий же Новгород пронизывал всех, потому и назывался Великим. Новгородом же он назывался потому, что столицу свою устроил в болотах, на новом месте, недоступном в летнее время врагам.
Никакой Москвы, разумеется, не было, так как ей тут незачем появляться. Для земледелия этот регион весьма негож, для торговли – тоже. Здесь от Оки до самого Новгорода жили племена чуди, будущих чудаков, не знавших оружия, занимались охотой, рыболовством и прочими лесными делами. Никаких больших князей у них не было, а потому и княжества не было. В верховьях Волги – точно такая же обстановка была – разрозненные племена, иногда скандалившие друг с другом из–за охоты и рыбалки. Будущий Нижний Новгород основали тоже великоновгородцы, попытавшиеся продвинуться в торговле на этой артерии с понизовьем. Афанасий Никитин, как известно, был новгородец. Но эта торговля у новгородцев не состоялась, и тому были причины.