Вавилонские «учителя» евреев
«Пастухи–семиты, бродившие по этим странам, прислушивались ко всему. Все производило на них сильное впечатление… Это пребывание оставило в них глубокие следы» (с.40–43). Это где же они бродили, что все «на них производило сильное впечатление», будто это «чукча» из анекдота, впервые попавший в Москву? – по «Древнему Вавилону», приблизительно согласно Ренану отличавшемуся по научно–техническому и культурному прогрессу от «пастухов–семитов» так же, как Москва и чукотское стойбище. Но как же тогда вышло, что «господствующим языком в Вавилонии издавна (выделено мной) было семитическое наречие, называемое «ассирийским»? Это одно и то же, как если бы «чукча» из анекдота приехал в Москву, а там – все поголовно говорят по–чукотски, притом «издавна». Правда, с акцентом, так что наш чукча их «едва понимал», бедняжка (с. 40).
Кроме того, едва ли Ренан не знал, что «Древняя Вавилония» согласно традиционной истории представляла собой одно большое хлебное поле, разделенное не менее древними «арыками», в которые воду из реки черпали и лили эдакие ведра на колесе, вращаемом потоком реки. Вы можете представить себе «кочевников» со своими стадами на этом сплошном культурном поле? Хотя бы даже и прикочевавших «учиться своему языку» и прочим благам цивилизации.
И заметьте, это у Ренана происходит на самой заре веков, правда, не уточненных цифрами, а только присказкой: «Вавилон уже в течение нескольких веков был маяком, сиявшим еще ярче, чем Египет, среди тогдашней глубокой ночи». Поэт, ничего не скажешь! Что бы вы сказали, если бы современный поэт начал описывать приблизительно с таким же энтузиазмом раздавленную машиной кошку на дороге или падаль под забором? Но я, разозлившись, отвлекся. Дело в том, что знаменитое «вавилонское пленение евреев», за которое вы, может быть, приняли это «учение» у Ренана, будет лишь страниц через 500, в самом конце книги, а я, как вы видите, нахожусь на 40–й странице этого гигантского труда. Так что, «вавилонское пленение», при котором то ли евреи уже начали учить вавилонян, то ли сами продолжили учиться (я еще не дочитал), отстоит не только на 500 страниц, но и – на несколько тысяч лет от описанных событий. И не забудьте, пожалуйста, что вавилоняне уже вовсю лопочут по–еврейски.
И если вы не примете мою версию развития событий, то я нисколько не обижусь.
Почему евреи назвали своего бога Ягве?
«…было сделано, может быть, еще одно заимствование у первобытной или так называемой «аккадийской» Ассирии, заимствование первостепенной важности, а именно: самое имя Iahoue или Iahve. <…> Это внушительное имя, по–видимому, запечатлелось в умах семитских пастухов, и они привыкли смотреть на Iahoua, как на синоним El или Elohim». Но тут Ренан вспомнил, что он выше говорил, дескать, если бог у евреев искони один, то нечего ему давать собственное имя. В крайнем случае можно сказать: Бог–отец, без имени–отчества и, тем более, без фамилии. А если бог все–таки имеет имя, хотя он и стал единым, значит, имя это понадобилось для того, чтобы данного бога отличать от всех прочих. Поэтому Ренан опять понес околесицу, я ее приведу, может быть, вы поймете: «Спешим, однако, заметить, что в этой области еще остаются большие сомнения. Мы позже убедимся в полной приемлемости мнения, что Ягве является местным божеством Синая или областным богом Палестины. (Как это так, когда они это имя взяли в Вавилонии? –Мое). Среди других темных проблем истории древности эта проблема – одна из самых безнадежных. Имена Ягве или Камос, которые давали своим верховным божествам сиро–арабские народы, представляются нам неразрешимой загадкой. Мы полагаем, что патриархальный элогизм следует рассматривать как предшествующий ягвеизму, камосизму и т.д., и стоящий гораздо выше их. Громадным преимуществом было то, что бог раньше носил только одно родовое имя, исключающее всякую идею личности. Мы можем считать шагом вперед представление, что все «Элогимы», объединенные в лице одного Элогима, действуют как одно существо; но мы видим признаки упадка в том, что боги приобретают собственные имена: Камос, Ягве, Риммон – и для каждого народа создается отдельное божество, ревнивое, эгоистическое, занятое личными интересами. Одному израильскому народу суждено было со временем исправить недостатки национального бога и уничтожить его собственное имя путем превращения его в синоним нарицательного названия Элогим».
Я понимаю, что вы не станете столько раз, сколько я, перечитывать этот иезуитский опус, я его, собственно, не для того привел, а чтобы продолжить цитату, следующую сразу же за приведенной: «Рассказ об этом медленном процессе трансформирования, возвращавшем народ к первобытному патриархальному состоянию, составит главное содержание этой книги» (с.45, выделено – мной).
То есть, Ренан кроме использования описанных во введении «священных коров» или «китов» истории, хочет убедить общество, что сначала никакого матриархата не было, сразу объявился патриархат, потом его немного забыли в «древних» Греции и Риме, и медленно, но верно стали «возвращаться к первобытному патриархальному состоянию». В упомянутой книге у меня стопроцентно доказано, что вплоть до «возрождения», организованного Козимо Медичи на основе всемирного банка, по крайней мере, в Средиземноморье царствовал матриархат, а первые боги все как один были «богинями–матерями», у которых боги–мужчины были простыми половыми тряпками, что–то наподобие «красавчиков по вызову».
Собственно, и сам Ренан на той же самой цитируемой странице 45 пишет: «…имя Iahou или Iahve могло употребляться как название Бога. Корень hawa, написанный через твердое или мягкое h, означает на арамейском языке «бытие», веяние, жизнь и отчасти аналогично со словом rouah. Мать живущего, первая женщина, звалась Hawwa (Ева); владыка жизни, высшее существо мог называться Iahwa». Это ли не дополнительное доказательство в пользу богини–матери Евы? И никто кроме евреев, так как это еврейское имя, древнее которого нет на Земле, не мог бы «перевернуть» это имя в мужское имя. Притом, как я писал выше, у остальных народов, не разрозненных по торговым делам, просто не было нужды в этом. Недаром я говорил, что пренебрегать простым здравым смыслом не надо, а, наоборот, надо на нем основываться.
Противоположные пристрастия
Ренан хочет, чтобы евреи «кочевали» только в Палестине, иногда сбегав в Вавилонию, Сирию и так далее, поэтому и пишет: «Вероятно, у них существовало то же отвращение к морю, что и у арабов: море считалось какой–то печальной стихией разрушения в известной части мироздания. Эти племена, бывшие сначала за–евфратскими, сделались с переходом через реку пред–евфратскими. Они носили общее родовое имя Евреи (Jbrim, — пришедшие с другого берега)» (с.47). Эту нагло придуманную Ренаном нелюбовь к морю евреев я иначе никак не могу объяснить себе, кроме как желанием Ренана вместо берегов моря показать нам берега Евфрата, переплыть который не проблема даже у кошки. Как же так? Ягве то и дело стеной останавливал моря (Чермное, то есть Красное), Иордан (Босфор, ибо речку Иордан курица перебредет), а потом «смыкал воды» для потопления врагов. И вообще древние евреи поклонялись богу воды Ридии («Цома», 21а). Еще, кстати, один еврейский бог нашелся, кроме элохима в «единственно–множественном» числе!