Римо покачал головой.
- Не думаю. Помните, речь идет о Вашингтоне. Президенту со всей его командой вряд ли удастся даже найти там ресторан, где подают яичницу, не то, что организовать похищение. Но если вы и правы, какой в этом смысл?
- Может, они хотели бы убрать Биллингса до окончания избирательной кампании. Ведь он у них как бельмо на глазу.
- Но если это их рук дело, зачем же президент попросил нас провести расследование?
- А он и не просил, - ответил Смит. - Мы вышли на это дело по другим каналам. - Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не стал раскрывать эти каналы, но в том и не было необходимости.
Римо знал, что через компьютерную сеть, телефон и осведомителей КЮРЕ имеет выход на все агентства, занимающиеся охраной порядка в стране. Движение финансовых средств, расследование преступлений, любое событие в жизни нации, - все проходило по разветвленной информационной сети КЮРЕ и загружалось в банки данных в Рае под Нью-Йорком.
- Сдаюсь, - сказал Римо. - Что я должен делать?
- Проверьте охранников, приставленных к Биллингсу. Вполне возможно, они что-то знают. Если нет, остаются еще ливийцы, с которыми он встречался в тот день. У меня записаны их имена. - Смит достал из "дипломата" листок бумаги - поезд как раз подъезжал к шумной, наполненной визгом станции. Взяв листок, Римо свернул его и положил в карман.
Автоматические двери отворились, и в вагон с шумом ввалились трое молодых парней. У одного в руках был небольшой приемник, на полную мощность изрыгавший диско. Второй держал бумажный пакет, а третий - переносную лестницу.
Из бумажного пакета они достали бутылку вина и пустили ее по кругу. Каждый по очереди прикладывался к ней и, громко чмокая, пил. Транзистор поставили на сиденье, где он продолжал орать. Парень, державший приемник, был одет в джинсовую куртку с вышитым на спине драконом. Двое его приятелей поставили стремянку прямо в проходе. Не свода глаз с парней, Римо произнес:
- Хорошо, я все выясню. А ливийцы знают, что он исчез?
- Думаю, они догадались, потому что на следующий день после происшествия им прислали официальные извинения президента, где сообщалось, что его шурин слишком много выпил, забрел в дом к своему приятелю и там заснул. Может, они приняли это за чистую монету, не знаю. Позже Белый дом обнародовал фотографию, на которой Биллингс играет в волейбол возле собственного дома. Конечно, фотография архивная, снятая прошлым летом, но об этом никто не знает. Возможно, фотография убедила ливийцев в том, что Бобби Джек где-то здесь. - Смит взглянул на парней. - А разве в этих поездах нет охраны? - поинтересовался он.
- Конечно, есть, - ответил Римо. - Но они прячутся в головном вагоне вместе с кондуктором.
И тут в вагоне раздался голос, заглушивший радио:
- Кажется, мне не нравятся эти люди, севшие в наш вагон.
Римо поднял глаза: парень с приемником смотрел на него. Римо показал ему язык.
- Эй, мужик, ты чего? - заорал парень и уменьшил звук.
- Пытаюсь показать, как мне противно на тебя смотреть, - объяснил Римо.
- Вы слыхали? Слыхали? - зашелся парень, обращаясь к своим дружкам, которые как раз доставали из бумажного пакета баллончики с краской. Ребята, он нас оскорбил. Он сказал: "Противно". Это же оскорбление!
- Твоя жизнь - вот истинное оскорбление, - отозвался Римо. - А ну-ка, заткнись и выключи свой дебильник!
- Чего? - переспросил парень и врубил приемник на полную катушку.
Смит произнес:
- Я вас прошу.
- И не просите, - бросил Римо.
Парень с приемником поднялся с места и угрожающе посмотрел на Римо. Римо тоже встал. Он был ниже парня и меньше его по весу.
- Видали, - обратился парень к дружкам, - ему хочется подраться. Он первый полез.
Один из приятелей стоял на стремянке, поливая белой краской потолок, другой для устойчивости держал лестницу, сжимая в руке еще два баллончика с краской. Они неплохо экипированы, решил Римо. Судя по всему, дружки собирались закрасить надписи на потолке и написать там что-то свое, поэтому не обращали внимания на своего приятеля, который продолжал орать:
- Что - хочим подраться?!
- Ты что, не умеешь правильно говорить? - спросил Римо, направляясь к парням. Он легко проскользнул мимо того, что держал лестницу, схватил с сиденья транзистор, швырнул его об пол и со всей силы опустил на него каблук. Транзистор издал жалобный стон и смолк.
Неожиданно наступившая тишина привлекла внимание парней на лестнице и они посмотрели на Римо, который стоял перед их дружком в джинсовой куртке. Тот, что был на лестнице, бросил баллончик с краской на сиденье и спрыгнул вниз.
Тут Римо понял, что они пьяны. Ему вспомнились те времена, когда он еще не работал на КЮРЕ, а был полицейским в Нью-Джерси, приговоренным к электрическому стулу за преступление, которого не совершал. К счастью, электрический стул не сработал. Позже Римо примкнул к подразделению "КЮРЕ", отвечающему за убийства. Наставником его стал Чиун, наемный убийца корейского происхождения. В те далекие времена в Нью-Джерси Римо напивался почти каждую ночь. Но когда бывал пьян, ему и в голову не приходило затеять драку или обрушить на головы людей грохотание своего транзистора. Он был благовоспитанным пропойцей, никогда не лез в чужие дела, не заговаривал первым и всегда улыбался. И куда подевались мирные пьянчужки, подумал Римо.
Эти воспоминания о прошлом спасли парням жизнь. Когда они набросились на Римо, он попятился и схватил с сиденья баллончик с краской. Парни изо всех сил молотили кулаками, пытаясь его достать, но он, легко уворачиваясь, нажимал время от времени на головку баллончика, брызгая белой краской прямо им в лицо.
Наконец поезд подошел к узловой станции на 24-й улице. Двери открылись, и Римо одного за другим вышвырнул парней на платформу, легко уходя от их бешеных ударов. Не успели двери закрыться, как полетевшая вслед за парнями лестница погребла их под собой.
- И впредь ведите себя прилично! - прорычал Римо им вдогонку.
Двери закрылись, и он с улыбкой повернулся к Смиту.
- Вот видите? Все очень прилично.