- На самую страшную...
- Неужели на Черное Зловоние?
- Да... Что?! - Магнезинн, судя по всему, проснулся. - Сплюньте! К Опознавательному пристрастился.
- Тоже дрянь, - Болокомус послушно сплюнул, передавая бутерброд на соседний столик. - И что же? Вылечат?
- Нет, Миндус Ринус не лечится.
- Неужели прямо вычихал? Весь?
- Не весь, но да. Завтра хоронить будут.
- И как же к нему этот порошок-то попал? Он же у нас здесь запрещен.
- Если бы я знал, Филициус, я бы Инквизитору сразу бы ответил и не выслушивал в течение двух часов его упреки.
Страдамус помолчал немного, а потом добавил.
- Служанка, вся фиолетовая, мы ее с призраком чуть не перепутали... Когда Инквизитор ушел разжигать костер, сказала, что, незадолго до болезни графа, к ним какой-то пакостный старик приходил со своей "дамой сердца". И у них пропала пара серебряных ножей. Не знаю, но что-то в этом есть. Как думаешь?
- Понятия не имею, господин Магнезинн, - отозвался Филициус. - Я ж не следователь, чтоб такое в одну цепочку скрутить.
Тут Болокомус вспомнил о своих прятках в Комнате Предсказаний.
- Вас вчера мастер Ксаль Таттун искал, когда вы были... эм... в гостях...
- Неужели? А что ж вчера не сказали? - весело прищурившись, спросил Страдамус.
- Виноват, забыли.
- Наверное, и в Зал Огня забыл сходить? - усмехнулся волшебник.
Болокомус покраснел. Знал же, что Магнезинн видит всех насквозь.
- Неправда. Я там был, - он не соврал. Он даже подгорел чуть-чуть, когда тушил воспламенившихся студентов.
Страдамус рассмеялся.
- Да знаю! Сам все видел! Хорошо... Мастер Ксаль Таттун! Можно Вас?
Ксаль Таттун, поливающий себя машинным маслом, поднял голову в поисках того, кто произнес его имя (на расстоянии большем десяти метров големы слышали человеческую речь очень плохо, а Магнезинн от него находился на противоположном конце Холла). Заметив машущего ему волшебника, Таттун вместе со стулом пошел к нему.
- Страдамус. Да, - отрапортовал металлический голос.
- Господин Болокомус вот говорит, что Вы меня вчера искали. Я в вашем расспоряжении.
- Да. Искать. Найти. Срочно. Сейчас. Поздно, - голем смотрел своими блестящими непрозрачными глазами на фиолетовую бороду Страдамуса. Цветов он не различал, так что он видел ее темно-серой. - Труп. Ходить. Город. Паниковать. Сумасшедший. Ходить. Пугать. Люди. Сейчас. Нет. Вчера. Ходить.
- Интересно, а что это за сумасшедший с трупом-то ходил, - спросил Магнезинн.
Как показалось, Ксаль Таттун пожал механическими плечами.
- Псих. Старик. Прогнать. Псих. Маг. Приехать. Арена. Нерольд. Желтый. Прогнать. Старик. Труп. Гореть. Пепел. Нет. Псих. Унести.
- Да, - подхватил Болокомус, вроде как разобравший почти все. - Вчера говорили, что какой-то псих чуть не пришиб Нерольда Желтого, когда тот раздавал автографы.
- Безумный фанат?
- Говорили про старика и дамочку какую-то. Она еще вурдалаком оказалась.
Страдамус нахмурил брови. Что-то непонятное происходило вокруг.
- Инквизиции сообщили?
- Нет, но они, наверное, сами все узнали. Народу было-то много, кто-то да проболтался.
- Интересно, очень интересно... - на самом деле Страдамус понимал, что это не интересно, а очень даже прескверно. Зная, как Инквизиторы разбираются в подобных делах, Магнезинн уже представил себе весь город в дыму и пламени. - Мастер Таттун, вы пойдете завтра на открытие Состязаний?
- Да. Идти. Всегда. Ходить.
- Тогда возьмите с собой зонтик. Серебряный. А лучше два.
XII
Скажите, сколько разных нелепых легенд Вы знаете. Трудно ответить сразу? Ладно, пока Вы будете вспоминать и подсчитывать их, мы позволим себе поразглагольствовать на тему мифов, присказок, поверий и поговорок. В особо далекие дебри уходить не будем. Поплаваем, так сказать, на поверхности.
Легенд и баек, естественно, много. Так много, что если начать их рассказывать все подряд, то потребуется как минимум запас из трех жизней средней продолжительности в семьдесят лет. Истории бывают как хорошие, жизнеутверждающие и сулящие несметные сокровища, так и не очень. Древние проклятия, уверяющие, что всякий, кто откроет, пятую дверь в третьей гробнице Святого Равноапостольного Михлухо-Раздолбая, будет до скончания веков растирать свои колени выводящим соли бальзамом. Или сказания о страшных чудовищах, которые, если их разбудить, будут жрать всех и вся, пока боги не сойдут с небес и не накормят их Освященными Сосисками. Или о Дне Страшного суда, когда... Неважно!..
Наверное, достаточно известный и совершенно понятный на интуитивном уровне факт -- хорошие легенды о красавцах-героях, спасавших всех встречных и поперечных дам из лап драконов, завершающиеся пышными свадьбами (и не менее пышными похоронами обоих супругов в один день), а также россказни о пиратских кладах, которые можно найти по какой-то старой карте, намалеванной в алкогольном бреду каким-то типом, и которые может добыть любой желающий (заплатив двенадцать золотых за путеводную бумажку) совершенно без всякого риска для собственной жизни (плавный переход к "древнему проклятию" обычно умалчивается), в общем, являются куда более любимыми и почитаемыми среди населения. Факт. Другой факт -- такие легенды помнят дольше и рассказывают чаще. Третий факт -- запугивающим преданиям верят с большим трудом и часто пропускают мимо ушей. Они и понятно, большинство таких баек -- обычный бред, который сочиняют, сидя у тлеющего костра, заслуженные барды Фенрота. Однако, есть очень малая вероятность, что первая попавшаяся легенда о волосатом чудище, терроризировавшем племя пигмеев на островке посреди моря лет двести назад, может оказаться не выдумкой, а несколько прилизанной и преуменьшенной правдой. Монстр окажется дико зубастым, бесконечно голодным и мирно дремлющим, да не на каком-то богом забытом ошметке земли, а в ближайшем лесу, под вторым от дороги камнем, который вы случайно пнете сапогом...
Что, сосчитали? В этом не было никакого смысла, в общем-то. Ну и ладно...
Так к чему это все?.. Ах да!.. На Фенроте есть тоже одна забытая и никогда не воспринимавшаяся всерьез легенда. От нее так сильно несло религиозно-наставительным подтекстом, что всех тошнило. Что ж, надеюсь, наш внутренний мир не захочет выйти наружу, когда мы будем ее рассказывать... Как говориться, приступим, помолясь!
Это было давно. Никто не знал точно когда. Но это было однозначно после солнечного затмения и до десятой годовщины Веселого Дня Вознесения, когда праздновались установка Священного Креста на вершине Холма Шахун и вознесение сотни девственниц в жертву Богам-Близнецам (в общем, очень важный праздник, отмечаемый Церковью и Инквизицией и по сей день).
Это были страшные годы, которые, в последствие, историки окрестят Чумными.
Злобный Ахет, после каждого обеда клявшийся, что погубит людей на Фенроте, но систематически не успевавший это сделать до своего послеобеденного сна, все же наслал страшную болезнь на людские головы.
Из сырой земли сотворил он полчища крыс, которые понесли чуму по всем землям. Зараза свирепствовала и уносила сотни тысяч жизней, угрожая стереть людей с лика Фенрота.
Лишь один город не поразила чума (крыса-разносчица подавилась какой-то никчемной драгоценностью и издохла). Названия его история не сохранила.
В этом городе вместе с почти совершеннолетней дочерью вынуждена была дожить свой век некая Мариана Ливенлийская. Она была бы совершенно обыкновенной матерью-одиночкой, если бы не одно обстоятельство: за свои 49 лет жизни она успела побывать женой у каждого из четырнадцати герцогов, которые разделили между собой все земли Фенрота. А еще неизвестно было доподлинно никому, чьею наследницей была юная София, шестнадцатилетняя дочь Марианы (представьте себе, такое бывает иногда, обычно в легендах).
Узнав о страшной болезни, охватывающей города один за другим, и испугавшись за судьбы всех своих не сложившихся супругов, Мариана каждый день молилась Богам-Близнецам, чтобы они спасли этот мир. Взамен она была готова отдать все, что они попросят (хотя, наверное, глупо умолять о пощаде того, кто твердо решил всех добить и сейчас сидел, заткнув уши, и любовался своей работой). София, в принципе, тоже молилась и о том же самом, правда, вообще всем, о ком когда-либо слышала.