Последуем за нетерпеливым читателем, который, едва познакомившись с героями романа Флобера, тут же заглянет в конец произведения. Мы увидим, что этим героям, Фредерику Моро и Шарлю Делорье, жизнь не удалась; не реализовались ни мечты о любви, ни мечты о власти.
Роман «Воспитание чувств» — об этом, об утрате иллюзий и надежд. Тема утраченных иллюзий стала классической для французской литературы ⅩⅨ столетия. «Воспитание чувств» вызывает в памяти «Утраченные иллюзии» Бальзака.
Есть, однако, различие в толковании этих тем двумя великими французскими писателями. Герои Бальзака проявляют редкостную энергию, неудержимое стремление продвинуться, разбогатеть, прославиться.
Герой «Воспитания чувств», появившись в Париже, то есть на арене главных сражений «Человеческой комедии», едва сообщив о своих честолюбивых намерениях, поражает тем, что немедленно впадает «в совершеннейшую праздность». Он вял, бездействен. Утрата иллюзий — не только вывод романа: с утраченных иллюзий роман Флобера начинается, эта утрата заложена как важнейшая исходная характеристика. Она заключена даже не в истории данного героя, она заключена в его предыстории. Она заключена в предыстории самого Гюстава Флобера.
Поскольку впавший «в совершеннейшую праздность» Фредерик охвачен «тоской», «унынием», не имеющими «никакой резонной причины», его часто склонны относить к романтическим героям. Помимо напоминающего о романтизме «уныния», герой Флобера охвачен чувством безнадёжной возвышенной любви к г‑же Арну. Эта «романтическая» страсть — единственное, что постоянно в непостоянной натуре Фредерика.
Творчество Гюстава Флобера действительно отмечено печатью романтизма — самого могучего литературного движения во Франции начала ⅩⅨ века. Флобер родился в декабре 1821 года в семье врача города Руана. Он признавался, что его юношеские произведения 30—40‑х годов питались поэзией Байрона, великого романтика, а особенно пленяло его в Байроне то, что «один человек противостоит всему миру». Девятнадцатилетний Флобер признавался — «я скучаю, скучаю, скучаю», а в 25 лет он сообщал, что «стар». Совсем как Фредерик Моро. Всё раннее творчество Флобера, вплоть до первого варианта романа «Воспитание чувств» (1845),— романтическое, с характерным романтическим пессимизмом, культом искусства и избранной личности.
И позже, в 50—70‑е годы, вплоть до своей смерти (в 1880 году) Флобер испытывал тяготение «к небу», где «не слышно болванов». Флобер звал «сквозь ужасы существования созерцать глубокую синеву поэзии». Он мечтал об искусстве красочном, «горластом», о «спасении в античном мире». Так возникали перенасыщенные красками произведения — «Саламбо», «Искушение святого Антония», «Легенда о святом Юлиане Странноприимце», «Иродиада».
Но художник, мечтавший «созерцать синеву поэзии», прославился прежде всего романами о «провинциальных нравах», о жене сельского лекаря Эмме Бовари, о весьма заурядном молодом человеке по имени Фредерик Моро. Не «небо», но «мир цвета плесени» пристально наблюдал Флобер, мир плоский, пошлый и однообразный.
Сам писатель переживал такое противоречие как истинную драму. Знаменитыми стали его «муки творчества», его «муки слова». В сентябре 1864 года Флобер начал работу над вторым вариантом романа «Воспитание чувств» (закончил в 1869 году). В декабре 1866 года он сообщал в одном из писем, что написано меньше трёх глав,— и, уже работая над первой, думал, что «умрёт от отвращения». Ещё и ещё раз он повторял — «красота несовместима с современной жизнью».
Флобер располагал несравненным опытом социальной истории. «89‑й год сокрушил королевскую власть и дворянство, 48‑й — буржуазию»,— говорил Флобер и категорически заключал: «остался один лишь подлый, тупой сброд». Так возник исходный пункт Эстетики Флобера: «ненависть к буржуа — начало добродетели». А его творчество стало свидетельством утраты иллюзий и героями Флобера, и самим художником, утраты, которая превратилась в главную примету эпохи Флобера — эпохи, «когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата ещё не созрела»[1]. 50—60‑е годы во Франции — безвременье, историческое перепутье. Особенности этой исторической фазы нашли воплощение не только в классических образах, Флобером созданных, по и в драматических противоречиях самого художника, терявшего все иллюзии и надежды.
Изображая буржуа, Флобер «умирал от отвращения», тем не менее писал он о буржуа. Восклицая «как мне претит описывать современных французских буржуа!», он спокойно и убеждённо сообщал: «сюжет, как я его задумал, кажется мне глубоко правдивым».