Фредерик был скуп на слова и чувства, ибо единственное, что он мог сейчас испытывать, это легкое облегчение и ничего больше. Как бы ни были ему неприятны те обстоятельства, которые завершили его помолвку, как ни мало хотелось ему причинять очередную боль Луизе, ничего другого он не мог пожелать. Он был рад, что снова стал свободным. И не верил до конца еще в свою свободу, приобретенную при столь неожиданных обстоятельствах. И потому он лишь попросил своего друга доставить Луизе его сердечный ответ. Фредерик должен был из соображений долга и совести принести свои глубочайшие извинения мисс Мазгроув, а также выразить все те учтивости, которые только мог.
Они сговорились, что Фредерик напишет Луизе письмо и передаст его Чарльзу завтра, пока они будут охотиться в Апперкроссе. Сейчас же, не потеряв от всех волнений и доли аппетита, они отправились отужинать в Киллинч-холл. И никогда еще потом этот вечер не казался Фредерику таким дивным.
========== Часть 4. Апперкросс ==========
Редко когда Фредерик приезжал к семейству Мазгроув в более спокойном настроении, каким он поспешил вернуться к его другу Чарльзу на следующее утро. Он практически не спал ночью, сочиняя свой ответ Луизе. Он постарался вложить в свое письмо как можно больше теплоты и признательности. Рассыпался во всех учтивостях, на какие только был способен, и постарался объяснить все события теперь уже девятилетней давности, как только мог.
Фредерик успел без сомнения много передумать за ночь и ему было жаль, что Луиза сильно опечалилась, однако он считал, что она приняла правильное решение. Это женитьба не принесла бы счастья ему, она бы не принесла счастье и ей. Он прекрасно понимал, что не смог бы вести себя с ней до конца бескорыстно. И в этом ключе его отъезд был только во благо. Фредерик не сомневался, что его длительное отсутствие позволило Луизе взглянуть на их отношения в правильном свете.
Чарльз Мазгроув разделял уверенность своего друга больше, чем это могло показаться на первый взгляд. Он имел возможность наблюдать за Луизой после отъезда капитана Уэнтворта из Сомерсета. И покуда к его сестре снова возвращались веселость и прежняя жизнерадостность, ее привязанность к Фредерику несомненно могла быть поставлена под сомнение. Для Луизы Мазгроув это было первое серьезное чувство, первое большое чувство оказавшееся взаимным (так считал Чарльз). По натуре своей и вследствие юного возраста, Луиза была не склонна к меланхоличным настроениям любовного толка или к глубоким размышлениям и переживаниям на этот счет. Она привыкла ежечасно восхищаться объектом своей симпатии, ежедневно видеться с ним, и когда Фредерик Уэнтворт так неожиданно уехал из Сомерсета, ей пришлось особенно тяжко. Казалось, она на по-прежнему была в него влюблена и восхищалась его наружностью и его характером не менее чем раньше. Но она так мало знала его на самом деле, и не могла не грустить, сама не зная почему. Там, где другая женщина смогла бы проявить терпение и зрелость, Луиза по мнению Чарльза проявляла некоторую непостоянность, свойственную ее юности. Она могла редко писать своему жениху, еще реже получала от него письма, и постепенно повседневность и новые впечатления взяли свое. Было очевидно, что дорогой капитан Уэнтворт теперь казался ей несоизмеримо далеким. Чарльз следил за событиями во Франции и догадывался, что если Фредерик и появится в Сомерсете, то очень ненадолго. Он не был уверен в способности своей сестры стойко выносить разлуку, ее легкомысленный характер, он опасался, помешает ей стать образцовой женой моряка.
Так размышляли оба друга, находясь в несколько приподнятом настроении, о чем они, конечно, они бы никогда не признались. Чарльз по характеру был не таким человеком, чтобы печалиться долго, Фредерик, напротив, считал, что пострадал более чем достаточно. А посему они оба провели дальнейшее время не без приятности. Письмо было доставлено в главный дом Апперкросса, пока Фредерик выбирал ружья, и оба друга наконец предались всем увеселениям охоты и прогулки верхом. Чарльз не мог представить для себя никаких других занятий, которые были ему более по душе, Фредерику, совершенно не склонному к исследованию земель Киллинч-холла вместе с адмиралом Крофтом и своей сестрой, было больше совершенно нечего делать.
Молодые люди вернулись в Апперкросс только к обеду. Жена Чарльза Мэри Мазгроув с нетерпением ждала их у входа в дом. Не успел Фредерик отдать поводья своего коня слуге, как был извещен, что Луиза здесь и желает его видеть. Он заметил, как Мазгроувы переглянулась между собой.
Фредерик вошел в малую гостиную Апперкросса не без некоторого волнения. Он надеялся, что длинного письма с изящным и приятным глазу слогом будет достаточно. Однако понимал и вероятность последующего устного объяснения. Луиза могла пожелать увидеть его снова, чтобы лично услышать все его извинения.
Он нашел мисс Мазгроув не менее привлекательной особой чем раньше. Юность постепенно взяла свое, и Луиза снова расцвела, будто инцидента в Лайме никогда и не случилось. Она была несколько бледнее чем обычно, однако это легко объяснялось тем волнением, которое она сейчас испытывала. Со времен их помолвки Фредерик научил себя относится к ней не без нежности и сейчас же учтиво осведомился о здоровье мистера и миссис Мазгроув. В ответ он получил не менее вежливые заверения, что ее родители находятся в прекрасном состоянии. Они замолчали.
— Я получила Ваше письмо, и оно не могла оставить меня равнодушной, — сказала Луиза, несколько нервничая. — И узнав, что вы находитесь так недалеко от меня, я не могла не встретиться с вами.
— Мисс Мазгроув, я глубоко обязан вам этой возможностью.
Она вопросительно поглядела на него, и Фредерик не заставил ждать себя дольше. Он повторил все то, что написал в своем письме. Он глубоко опечален тем, что доставил ей столько неприятных минут. Он никак не хотел этого и рад, что его ответ оказал именно то действие, на которое он и рассчитывал. Что касается тех событий девятилетней давности (Луиза чуть подалась вперед), он объяснился в тех же коротких и сухих выражение, какие были в его письме. Он гостил тогда у своего брата в Сомерсете, ожидая своего скоро назначения. По долгу службы Эдвард часто виделся с семьей Эллиотов. Фредерик был представлен обеим барышням и проводил в Киллинч-холле достаточно много времени. Все произошло быстро, как и бывает в юном возрасте. Он искал взаимности (он не стал говорить Луизе, что нашел ее поначалу), однако не имел никаких средств жениться, и ему было по многим причинам отказано. Восемь лет спустя он снова встретился с мисс Эллиот в Сомерсете, однако из одного только уважения к ней и ее семье, решил не только не распространяться о тех событиях, но даже ничем не напоминать о них ни себе, ни ей. Он добавил и то, что его родственники Крофты и по сей день остаются в благополучном неведении. И он сожалеет о том, что старшая сестра Энн, едва ли не единственная свидетельница тех событий, не смогла выдержать всю конфиденциальность.
Луиза внимательно слушала его, однако по-прежнему ничего ему не отвечала. Он даже несколько растерялся, не понимая, чего именно она от него ждет. И уже было начал излагать все учтивости и извинения по второму кругу, когда внезапно она решилась подбодрить его:
— Признаться, я узнала обо всем этом совсем недавно. Моя гордость была сильно задета, и, боюсь, несколько дней мое предубеждение против вас было слишком велико. Я не могла не ревновать вас к мисс Эллиот. Если бы я узнала о вашей настоявшей помолвке раньше, я бы никогда и не предалась подобным мыслям. Однако ваша скрытность, ее скрытность вызывали во мне столько противоречивых чувств и сомнений. И под влиянием этого я написала столь неосторожное письмо. Но у меня было время подумать, разобраться в себе. И ваш ответ, и ваш приезд в Апперкросс не могли не поколебать моей уверенности. Теперь я понимаю, что все эти события были так давно и так мало они играют хоть какую-то роль в настоящем. Я слушаю вас и готова слушать дальше. Я думаю только о том, что, возможно, я поступила крайне опрометчиво.