Все продвигалось не то, чтобы идеально, учитывая, что я уже считал Лаки своим ребенком, но при этом знал, что мы не можем спешить узаконить наши собственные отношения, потому что это может вызвать новый ворох проблем в будущем. Кроме того, мы решили, раз я все еще официально живу в Колорадо, то подав заявление на усыновление Лаки одновременно с Беннетом, добьюсь только того, что это замедлит весь процесс. У самого Лаки тоже было что сказать по этому поводу, так как ему уже исполнилось шестнадцать. Он уже дважды встречался с представителями детских служб — один раз, чтобы поговорить о том, как с ним и другими детьми обходились в приемной семье Эда и Глории Дюрант, и еще раз, чтобы заверить их, что он полностью согласен с усыновлением.
Поскольку усыновление могло занять около пары месяцев, мы с Беннетом обсудили этот вопрос накануне вечером и решили остаться в Нью-Йорке до следующей весны, чтобы Лаки смог как раз закончить свой второй год обучения в старшей школе[8]. Не могу сказать, что был в восторге от того, что придется задержаться в городе так долго, но решил использовать это время с пользой, посещая курсы менеджмента по управлению бизнесом. Мы с Беннетом все-таки решили выкупить туристическую базу, включая организацию экспедиций по дикой природе, у Гэри вместе. Поначалу я был против идеи Беннета вложить часть его собственных сбережений, но он напомнил мне, что это будет наш бизнес. Мы пока еще не уладили все детали, но суть в том, что мы с Беннетом будем работать вместе, чтобы максимально развить это дело во всех возможных направлениях.
И я уже просто не мог этого дождаться.
В свою очередь, Беннет изо всех сил старался разобраться с тем, как рассказать своим родителям не только о наших с ним отношениях, но и о том, что он не собирается брать на себя управление семейной компанией. Гнев на отца за то, как он поступил с нами в детстве, клокотал в нем весь путь домой и стоило только сойти с самолета, как он вознамерился ехать прямо в Гринвич, но я напомнил, что сначала нужно разобраться с фондом. Зная его отца, тот непременно накажет Беннета за его решение, вымещая это на детях, которых Беннет так любил.
Как объяснил мне сам Беннет, в настоящее время Фонд являлся скорее дочерним проектом инвестиционной фирмы. Целью Беннета было, чтобы Фонд фактически стал самостоятельной организацией, спонсируемой еще несколькими компаниями, помимо Кроуфорд Групп. Он хотел, чтобы Фонд встал на собственные ноги и мог получать финансирование и поддержку из нескольких источников, помогая еще большему количеству детей из трудных и малообеспеченных семей. Но для этого ему нужно было, чтобы его отец поддерживал его достаточно долго, чтобы заключить сделку с другими потенциальными спонсорами.
И эта сделка должна была состояться сегодня.
В этот самый момент мой мужчина готовился выступить перед группой из тридцати представителей самых успешных компаний в городе, чтобы представить им свою идею. Если ему повезет, он получит достаточно необходимой поддержки, чтобы наконец избавиться от тех рычагов давления, которыми продолжал пользоваться отец в его отношении. Всего за несколько дней мой Бенни мог освободиться от всех цепей, которые носил на шее так долго.
— Зендер, ты дома?
— Я здесь, Лаки, — выкрикнул я, выключая плиту, чтобы наш ужин не сгорел.
Медведь, который всего секунду назад лежал у моих ног, вскочил и потрусил к входной двери. Мне повезло, мой друг ехал на восток, чтобы встретиться с семьей в Бостоне, и привез моего пса сюда, поэтому я смог вылететь в Нью-Йорк с Беннетом, Лаки и остальной группой.
Через несколько мгновений собака вернулась, радостно следуя за Лаки, который бросил рюкзак на кухонный стол и устало плюхнулся на один из стульев. Он уронил голову на сложенные руки и уставился в пространство.
— Охохох… — заметил я, направившись к холодильнику, и вытащил две банки газировки. — Что случилось? — спросил, когда скользнул на стул рядом и поставил одну банку перед ним.
— Мы можем уже просто переехать отсюда?
— Что он сделал на этот раз? — вздохнул я.
— Ничего, — пробормотал Лаки. — Буквально, ничего.
Несмотря на их поцелуй с Кельвином, свидетелями которого мы с Беннетом стали, то, что между парнями, казалось, расцвело, исчерпало себя, по крайней мере, со стороны Кельвина. В оставшиеся дни в Колорадо все между ребятами было хорошо, они больше не дрались и Кельвин не задирал Лаки, говоря в его адрес всякое дерьмо. Лаки даже набрался достаточно смелости, чтобы рассказать нам о том, что Кельвин его поцеловал. Но если тот и чувствовал что-то, то это не продлилось долго. Как только мы сошли с самолета в Нью-Йорке, Кельвин начал его игнорировать.
К душераздирающему разочарованию Лаки.
Единственным хорошим обстоятельством было то, что Кельвин не вернулся к своим жестоким насмешкам.
Хоть что-то. Так что и на том спасибо.
— Ты пытался с ним поговорить?
Поскольку я всегда был дома, когда Лаки возвращался из школы, то частенько первым узнавал о его проблемах. Когда с работы приходил Беннет, мы обычно обсуждали все за ужином в семейном кругу. Узнав, что Кельвин в течении трех недель совершенно игнорирует Лаки, начиная с того момента, как все вернулись в Нью-Йорк, мы с Беннетом предложили отвести Кельвина в сторону, чтобы попытаться поговорить с ним.
Лаки несчастно кивнул.
— Сказал, что он очень занят. Я подумал, если скажу ему, что мы можем поговорить там, где нас никто не увидит, он согласится.
Пусть я и не волновался, что Кельвин может навредить Лаки, если они останутся наедине друг с другом, зато я не мог сбрасывать со счетов вероятность того, что между ними произойдет кое-что другое. И хотя меня это пугало, потому что Лаки был еще слишком юн для любого вида сексуальных контактов, я все же не был безнадежно наивен.
— Эм… Лаки, наверное, нам стоит об этом поговорить…
— О чем именно? — уточнил он.
— Да… эм… о том, когда остаешься наедине с парнем, который тебе нравится.
— В смысле, ты имеешь в виду, как мы с тобой сейчас? — с любопытством поинтересовался он.
— Что? Нет! — воскликнул я, но затем заметил улыбку в уголках его губ. — Маленький засранец, — легонько стукнул я его по плечу.
— Не переживай. Би уже провел со мной «этот разговор».
— Да?
— Еще в прошлом году, — кивнул Лаки. — Он использовал огурец, чтобы показать… ну, ты понял.
— Огурец? — расхохотался я.
— Ага. Ты бы его видел. Это был действительно большой огурец.
Я улыбнулся, потому что мог представить, как Беннет был взволнован, пытаясь объяснить подростку важные жизненные вопросы, натягивая слишком маленький презерватив на слишком большой огурец.
— Ладно, тогда так держать, — произнес я, махнув рукой.
Лицо Лаки вновь печально осунулось.
— Он ненавидит меня.
— Он не ненавидит тебя, Лаки. Думаю, он просто пока не готов принять некоторые стороны в себе.
— Угу, — вздохнул Лаки. — Я просто думал…
— Что?
— Думал, что он может быть тем самым, понимаешь?
— Да, понимаю, — я накрыл его руку своей широкой ладонью. — Но, возможно, тот самый все еще где-то там ждет тебя. Может быть, ты встретишься с ним завтра или на следующей неделе, или в следующем месяце, или следующем году… Возможно, ты не встретишь его еще много лет. Но поверь мне, когда это наконец произойдет, оно будет стоить твоего ожидания.