- Только я пока еще не придумал, как быть с вашим багажом, мадам, сказал портье.
- Что же мне делать?
Отчаяние в ее голосе меня удивило. Что за драма связана с этим багажом?
- Не раньше, чем через четыре дня, мадам.
- Я уверена, ради меня вы постараетесь что-нибудь сделать.
- Я рад бы всей душой, мадам. Но это невозможно.
- Невозможно? Почему?
- Я уже хотел было сам отвезти чемоданы в Париж. Но ни на минуту не могу отлучиться отсюда. Особенно сейчас... Все идет хуже некуда... Свет то и дело гаснет, а с утра отключили отопление...
В холле и в самом деле было так холодно, что клиенты оставались в пальто и лыжных костюмах. Некоторые даже кутались в пледы. Один из посыльных начал расставлять на низких столиках свечи, а метрдотель с большим подносом в руках обносил желающих напитками.
- Отопление вашего отеля меня не интересует. Меня интересуют только мои чемоданы...
- Понимаю, мадам.
- Вы должны сейчас же придумать какой-нибудь выход. Я на вас рассчитываю.
- Я сделаю все, что в моих силах, мадам Блен.
Она скрестила руки на барьере и подняла голову в позе прилежной ученицы. Стало быть, в нескольких метрах от меня стоит мадам Люсьен Блен. Мне довольно сделать шаг, чтобы оказаться с ней рядом, но расстояние казалось мне непреодолимым. Сейчас она покинет холл и исчезнет, а я останусь, пригвожденный к креслу, и буду вспоминать старую книгу, которую обнаружил в парижском госпитале Валь-де-Грас, куда попал прошлой осенью. Книгу в грязно-желтой обложке, на которой выделялись гранатового цвета буквы заглавия: "Как они нажили состояние", и синим имена таких людей, как сэр Базиль Захаров или коммодор Друйи. Одна из глав была посвящена Люсьену Блену - в ней рассказывалось, как он родился в далекой провинции, как приехал в Париж, как стремительно разбогател: ему принадлежали многочисленные отели, театральные залы, конный завод в Варавиле... Сразу после войны он женился на женщине, которая годилась ему в дочери. Была там и фотография: мадам Люсьен Блен совсем молоденькая, такая же белокурая, как и теперь; она стояла между своим мужем и одним из его жокеев, который только что выиграл скачки. Блен погиб в автомобильной катастрофе ночью на дороге в Варавиль... Автор этого сочинения изъяснялся фразами из приключенческих романов: "Люсьен Блен подошел к жизненному перекрестку. Какую дорогу он изберет?", или: "Отныне в жизни Люсьена Блена все большее место станет занимать любовь", или: "Это ваше последнее слово, Люсьен Блен? - Да. Я никогда не меняю своих решений". В Валь-де-Грас я чувствовал себя так скверно, что хорошую литературу читать не мог.
- Такси будет через четверть часа, мадам.
- А сколько ехать до Женевы?
- Час... Вам не о чем беспокоиться... Самолет на Париж вылетает в десять пять.
- Да, но вы все еще не решили, как быть с моими чемоданами... Я с нетерпением жду вашего ответа...
- Вы, право, ставите меня в тупик, мадам Блен.
Чтобы скрыть замешательство, он то зажигал, то снова тушил стоявший перед ним на барьере фонарь. А я... Думаю, не будь этого обрыва в электросети... Сумрак многое упрощал.
Я подошел к портье. Наклонился к мадам Блен.
- Мадам...
Она обернулась. Портье поднял голову.
- Извините мою навязчивость... но мне показалось, что вы беспокоитесь о своих чемоданах...
Я и сам был удивлен, как отчетливо и звучно произношу каждое слово.
- Если я могу вам чем-нибудь помочь...
Она взяла с барьера фонарь и направила его луч мне в лицо.
- Но мы с вами незнакомы...
Сноп света слепил мне глаза, я старался не жмуриться.
- Завтра я возвращаюсь в Париж... Если вам угодно, я могу доставить ваши чемоданы...
И снова мой решительный тон удивил меня, словно эту фразу произнес не я, а кто-то другой.
- Вы согласны довезти мои чемоданы до Парижа? - ласковым голосом спросила мадам Блен.
- Само собой, мадам.
- Но у меня их по крайней мере десяток...
Она поставила фонарь на барьер совершенно прямо, так, чтобы свет падал на нас обоих.
- Как же вы управитесь с десятью чемоданами? Вы едете поездом?
- Да, ночным.
- Я могу забронировать соседнее купе для багажа, - предложил портье. В котором часу у вас поезд, месье?
- Завтра в шесть вечера.
Портье что-то записал на листке бумаги.
- Каким классом вы едете?
- Вторым.
- Лучше, чтобы вы поехали первым, месье. Для багажа мадам Блен мне легче забронировать купе первого класса.
- Как вам будет угодно.
Ради мадам Блен я был готов на все.
- И вы доставите чемоданы в мою парижскую квартиру?
- Конечно... Это легче легкого...
- Как вы думаете, Жан, на него можно положиться?
Портье смерил меня холодным взглядом. И ничего не ответил.
- Сама я думаю, что можно...
Она поднесла к губам сигарету. Я порылся в кармане и, по счастью, нашел в нем дешевенькую зажигалку, из тех, что в обиходе зовутся "кузнечиком". Она нагнулась ко мне, чтобы прикурить. При этом она задела меня плечом. На меня повеяло ее духами.
- Так или иначе, придется рискнуть.
- Со мной вы ничем не рискуете, мадам...
Я вдруг испугался, что она передумает.
- Вы студент?
- Нет.
- Занятный юноша, вы не находите?
- Занятный? Чем?
Портье оглядывал меня весьма недружелюбно.
- Такси вас ждет, мадам.
Он хотел ее проводить, но она протянула ему руку.
- Не надо... Не трудитесь... Месье меня проводит... До свиданья, Жан...
- До свиданья, мадам... И не беспокойтесь о чемоданах... Я все улажу вместе с месье...
Мы вышли из отеля, мадам Блен и я. Еще не совсем стемнело, снег прекратился. Шумел включенный двигатель ожидавшего такси.
- Я больше никогда сюда не вернусь, - сказала она доверительным тоном. - Шале нагоняет на меня хандру.
- Какое шале?
- Мое.
Она взяла меня под руку - тропинку, что вела от отеля к дороге, замело мягким пушистым снегом, в котором утопали наши ноги.