Вылетев за дверь, Андерсон помчался вверх по лестнице, перескакивая через три ступеньки разом. Камеры показали, что бритый вышел из Ротонды через восточную галерею. Оттуда быстрее всего попасть на улицу можно было через находившийся неподалеку коридор, идущий с востока на запад.
«Успею перехватить».
Андерсон поднялся по лестнице, свернул за угол и окинул взглядом тихий коридор. Вдалеке прогуливалась пожилая пара, а поблизости блондин в синем блейзере читал путеводитель и разглядывал мозаичный потолок.
— Извините, сэр! — рявкнул Андерсон, подбегая к блондину. — Вы не видели лысого мужчину с перевязанной рукой?
Турист растерянно поднял глаза.
— Бритый наголо, рука на перевязи! — повторил Андерсон. — Видели такого?
Блондин помедлил и с тревогой покосился в дальний конец коридора.
— Э-э… да. Он пробежал мимо… к той лестнице.
Андерсон заорал в рацию:
— Всем постам! Подозреваемый движется к юго-восточному выходу. Все туда!
Он убрал рацию, вытащил пистолет из кобуры и ринулся к выходу.
Через полминуты из дверей восточного крыла Капитолия спокойно вышел на улицу высокий блондин в синем блейзере. Он с удовольствием втянул прохладный вечерний воздух и улыбнулся.
Перевоплощение удалось на славу.
Всего минуту назад он проковылял из Ротонды в темную нишу, где скинул армейскую куртку и остался в блейзере. Затем надел плотно сидящий светлый парик и, достав из кармана путеводитель по Вашингтону, с непринужденным видом вышел из ниши.
«Перевоплощение — мой дар».
Ноги послушно несли Малаха к ждавшему его лимузину; он расправил плечи и распрямился во весь свой огромный рост — шесть футов три дюйма. Малах набрал полные легкие воздуха и почувствовал, как татуированный феникс на груди расправил крылья.
«Жаль, вы не догадываетесь о моей силе, — подумал он, глядя на город. — Сегодня мое перевоплощение завершится».
В Капитолии он мастерски провернул задуманное, уважив все древние обряды. «Приглашение» доставлено. Если Лэнгдон еще не понял, что от него требуется, то скоро поймет.
Глава 13
Ротонда Капитолия — как и собор Святого Петра в Риме — неизменно потрясала воображение Роберта Лэнгдона. Умом он понимал, что это огромный зал, в котором запросто уместится статуя Свободы, но всякий раз Ротонда казалась больше и благодатнее, чем он ожидал, — как будто в воздухе витали духи. Однако сегодня в зале царил лишь хаос.
Полицейские оцепили Ротонду, в то же время пытаясь отгонять взбудораженных туристов от ампутированной кисти. Ребенок до сих пор плакал.
Сверкнула вспышка — какой-то посетитель захотел сфотографировать руку. Камеру тут же отобрали, а самого туриста увели. В суматохе Лэнгдон медленно, как в трансе, пробрался сквозь толпу и подошел к руке.
Отрезанная правая кисть Питера Соломона стояла прямо, насаженная на деревянное основание. Три пальца прилегали к ладони, а большой и указательный были направлены в потолок.
— Все назад! — крикнул полицейский.
Теперь Лэнгдон отчетливо видел кровь, запекшуюся на дереве.
«Раны, нанесенные после смерти, не кровоточат… Питер жив».
Профессор не знал, плакать ему или радоваться. Выходит, резали по живому? К горлу Лэнгдона подкатила желчь. Он вспомнил, сколько раз пожимал эту самую руку и радовался теплым объятиям наставника.
На несколько секунд его разум опустел — точно по экрану телевизора пошли помехи. Первый образ, пришедший в голову, оказался в высшей степени неожиданным.
«Венец… и звезда».
Лэнгдон сел на корточки, разглядывая указательный и большой пальцы Питера.
«Татуировки?!»
Невероятно, этот изверг не только отрезал руку, но и наколол на подушечках пальцев какие-то символы!
На большом пальце — венец. На указательном — звезду.
«Не может быть!»
Два символа мгновенно всплыли в памяти Лэнгдона, превратив и без того страшную сцену в нечто почти сверхъестественное. В истории человечества эти знаки не раз появлялись вместе, и всегда на кончиках пальцев.
Рука мистерий, один из древнейших магических символов…
Теперь она мало где встречалась, но в давние времена означала мощный призыв к действию. Лэнгдон силился понять смысл этого предмета. «Кто-то сделал из руки Питера Руку мистерий?!» Немыслимо. Обычно ее рисовали, вырезали из камня или дерева. Лэнгдон никогда не слышал, чтобы Руку мистерий делали из настоящей человеческой плоти. Сама мысль об этом вызывала тошноту.
— Сэр, — обратился к нему полицейский, — отойдите, пожалуйста.