Спокойно.
— Вам обидно? — Она старалась говорить бесстрастно.
— Не в том дело. Просто мне кажется, что он мог бы проявить побольше вкуса. Ну пусть бы у него была такая женщина, как…
Неожиданно ее голос сел. Спрятав лицо в ладонях, она всхлипнула.
Смотрите-ка, что делается! У мраморной статуи, оказывается, есть кое-какие чувства. Надо только слегка отколупать мейк-ап.
Она задумалась над словами фру Грундберг. И одновременно почти пожалела, что не позволила Грундбергу остаться в номере. Так, исключительно из человеколюбия.
— Пусть бы у него была такая женщина, как вы?
Ей пришлось напрячься, чтобы скрыть раздражение. Лена Грундберг уловила новую интонацию и попыталась взять себя в руки. Открыла рот, будто зевая, и осторожно, чтобы не испортить косметику, вытерла слезы.
— Да, так действительно было бы лучше.
Сибилла внимательно посмотрела на женщину. Пожалуй, именно этот подвид ей раньше не встречался.
— Почему? — Ей на самом деле стало любопытно, и она продолжила: — Вы же сами хотели развода?
Окончательно овладев собой, госпожа Грундберг откинулась в кресле.
— Я понимаю, что это эгоистично, но унизительно, когда тебя могут поменять на кого угодно. Даже на гостиничную шлюху. Какой чудовищно дурной вкус!
Да оглянись вокруг, дура! Мой рюкзак и тот красивее, чем вся твоя обстановка. Уж кто бы говорил о хорошем вкусе!
Сибилла дважды сглотнула.
— Откуда вы знаете, что она шлюха?
Госпожа Грундберг фыркнула:
— По ней видно. Вот посмотрите!
Наклонившись, она подняла с пола вечернюю газету и протянула ее Сибилле. Та косо посмотрела на собственное изображение. Узнаваем только нос.
— А почему полиция так уверена, что его убила именно эта женщина?
Лена Грундберг снова бросила газету на пол.
— Они поднимались вместе, их видели портье, а утром она скрылась, несмотря на оцепление. Вполне достаточные улики. К тому же они везде нашли ее отпечатки. К примеру, на ключе от его номера.
— А если это все-таки не она? Вы уверены, что у него не было других… — В последнюю минуту она опомнилась и изобразила приступ кашля. — …врагов в Латвии и Литве?
Маскируя ошибку, она кашляла усердно и долго. Лена Грундберг даже принесла ей воды, которую Сибилла с благодарностью выпила.
— Спасибо, — произнесла она наконец. — Простите, у меня астма.
Госпожа Грундберг понимающе кивнула и снова села в кресло.
— Не было других… кого?
— Что?
— Вы спросили, уверена ли я, что у него не было других?..
— Врагов… или кого-нибудь в этом духе.
Лена Грундберг пристально смотрела на нее. Пожалуй, пора уходить. Она уже даже сделала движение, чтобы встать, но в это время женщина напротив нее фыркнула:
— Сибилла!
Она произнесла это с таким презрением, что Сибилле показалось, что ей дали пощечину. Сглотнув, она осталась сидеть.
— Из одного имени ясно, что это она, — взорвалась госпожа Грундберг. — Разве у нормального человека может быть такое имя?
Сибилла постаралась скрыть дрожь. На мгновение она действительно испугалась.
— Интересный поворот. Ее оправдывает только то, что имя себе она выбирала не сама.
Лена Грундберг снова фыркнула.
Сибилле хотелось поскорее уйти. Разговор с госпожой Грундберг складывался крайне неприятно, но она с таким трудом сюда добралась, что глупо уходить, не выведав как можно больше.
— Как он умер?
— Ему перерезали горло. А потом вспороли живот и извлекли наружу внутренности.
Так сообщают кулинарные рецепты.
Воздух, ей нужен воздух! Ее захлестнула тошнота. Она встала.
— Мне пора.
Вдова Грундберг по-прежнему сидела в кресле.
— Как я понимаю, ваши ожидания я не оправдала?
Вранья на сегодня хватит.
— Не вполне.
Госпожа Грундберг кивнула и опустила глаза.
— Все реагируют по-разному.
Сибилла согласилась:
— Да, конечно. Спасибо, что позволили мне зайти.
В прихожей она надела ботинки. Лена Грундберг по-прежнему сидела в кресле, и, пока Сибилла открывала дверь и выходила на улицу, никто не проронил ни слова.
~~~
Эти прогулки ее спасали. Во-первых, это был повод уйти из дома, а во-вторых, так она хоть немного проветривала все свои тяжелые подростковые переживания. Гуляла она по окраинам и всегда самой дальней дорогой обходила расположенный в центре киоск с сосисками. В Хюлтариде там встречались все, кто хотел встретиться. А Сибилла не хотела. Она уже давно старалась пересекаться с одноклассниками только в случае крайней необходимости. Такой необходимостью была школа, и этого хватало более чем.