— Сколько человек в отряде?
Струков вздрогнул. Зачем Фондерат называет его настоящую фамилию?
— Сто будет, — ответил Малинкин Фондерату и подумал, что он напрасно прибежал предупредить Бирича. Вон у всех какие испуганные лица. — Все с ружьями. Утром и шахтеры с ними на пост придут.
Теперь глаза всех были устремлены на Фондерата. Полковник спросил Струкова:
— Сколько у нас милиционеров?
— Здоровых двенадцать…
— Перевес на стороне врага, — сказал полковник, точно это не было ясно всем: — Но мы будем драться. Я прошу вас, господа, принять меры предосторожности. Прежде всего рекомендую ценности перенести на шхуну мистера Свенсона. Я надеюсь, что вы не будете возражать? — обернулся он к Олафу.
— Нет, — Олафу не понравилось, что полковник, распоряжается его судном, как своим, но возражать, он не смел. Полковника прислал Легион, и тут надо подчиниться. Фондерат продолжал:
— Что бы ни произошло утром, господа, этот берег, эта земля будет наша. А теперь не будем терять времени.
Все поднялись. Торопливо одевались и расходились. Последними выходили Фондерат и Свенсон. Полковник сказал Олафу:
— Очевидно, вам придется взять на шхуну наиболее нужных людей. Я сейчас не вижу возможности оказать сопротивление большевикам. Если мы вступим в бой с ними, мы все погибнем и нашему общему делу не поможем.
— Я понял вас, — проговорил Олаф. — Мы должны временно уйти из Ново-Мариинска.
— Да, — полковник натянул шинель, подбитую мехом. — Проводите меня на шхуну…
Марковский красногвардейский отряд пришел на копи перед вечером. Товарищ Роман сразу же приказал расставить заставы:
— До утра ни один человек не должен уйти с копей. Надо, чтобы в Ново-Мариинске не знали о нашем приходе. Мы нагрянем туда неожиданно.
Каморный познакомил товарища Романа и других марковцев с Баляевым. Товарищ Роман, внимательно выслушав Баляева, похвалил:
— Хорошо сделали, что не начали без нас. Вас бы перебили, и только.
На копях стало непривычно многолюдно и шумно. Все не могли поместиться в бараке, и большинство Красногвардейцев расположилось прямо под открытым небом. Запылали десятки больших костров. Товарищ Роман долго сидел с товарищами за единственным столом в бараке, обсуждал, как лучше, без лишней крови, если Совет коммерсантов и американцы вздумают оказать сопротивление, занять Ново-Мариинск. Когда голова стала болеть от бесчисленных споров и табака, товарищ Роман встал:
— Утро вечера мудренее. Спать всем!
Никто не заметил, как Малинкин, ко всему внимательно прислушивавшийся, бесшумной тенью покинул барак, а затем проскользнул между заставами и побежал к Ново-Мариинску.
…Наступило холодное раннее утро. С лимана тянул утренний бриз. Товарищ Роман осмотрел выстроившихся красногвардейцев и шахтеров. Встав на перевернутую тачку, он громко обратился к бойцам:
— Товарищи! Вон в руках вашего товарища Оттыргина развевается красное знамя революции. Его впервые над этой далекой землей поднял первый, ревком Чукотки, подняли большевики Мандриков, Берзин, Новиков и их товарищи. Враги злодейски уничтожили их, сорвали знамя. Можно сорвать флаг, но нельзя отнять у людей мечту и решимость стать свободными, стать счастливыми, стать хозяевами своей земли и жизни. Красное знамя революции; привезенное сюда Мандриковым и его товарищами, незримо продолжало реять над этим берегом, оно вдохновляло людей, вселяло в них надежду. Люди верили, что наступит день, когда Советская власть навсегда встанет на этой земле. Этот день наступил! Вам предстоит вновь поднять алый флаг революции над Ново-Мариинском! Вперед, товарищи! Ура-а-а!
— Ура-а-а! — пронеслось над копями.
Отряд двинулся с копей. Утренний бриз разогнал серые тучи, которые с утра закрыли солнце, и оно хлынуло на землю. В его лучах еще ярче заалело знамя, которое нес Оттыргин. Рядом с ним шагали Вуквуна и Антон Мохов.
— Шли без привала, без отдыха. Впереди показались строения Ново-Мариинска. Товарищ Роман приказал Камерному:
— Бери десять бойцов и — в разведку!
Товарищ Роман остановил отряд, приказал всем быть готовыми к бою. Томительно тянулось время. Каморный вернулся через час. Вид у него был озадаченный:
— В лимане стоит какая-то шхуна. Все жители на берегу. Я пятерых своих оставил на окраине поста. В случае чего они дадут сигнал тревоги.
Вновь выстроился отрад. Так он и вошел в Ново-Мариинск под красным флагом. Вначале поселок удивил красногвардейцев своей тишиной, пустотой, но когда первые рады вышли к зданию ревкома, то увидели большую толпу жителей на берегу. Они следили за шхуной, которая стояла недалеко от берега. Кто-то первый заметил красногвардейцев и закричал: