— Вставай, орлы, уже «сегодня»!
Сегодня, как и вчера, дождливо. Серое небо. Серые дома. Серые мокрые мостовые.
Мальчики вопросительно глядят на Павлика. Что скажет им старший? И старший, пытливо заглянув каждому в глаза, говорит:
— Сегодня — в море.
Лица мальчиков взрослеют. Кирилка вытаскивает из-под половицы компас и кладет во внутренний карман куртки. Павлик берет с собой нож, трехгранный напильник, карманный фонарь и коробок спичек, обернутый в пергаментную бумагу.
«Сегодня — в море!» Значит, вечером всем надо собраться на Ярмарочной площади. Там, на одной из береговых улочек, живет в собственном доме старик Савелий. С ним они познакомились на рынке. Во дворе Савелия — море от него в нескольких шагах — стоит вытащенный на берег баркас, закрепленный цепью к стволу дикой оливы. Рядом, в сарае, находятся мачта, парус и весла.
Кирилка идет берегом моря, доходит до Среднего Фонтана и поднимается на верхнюю террасу берега. Здесь перед мальчиком открывается поляна, заросшая высокой, еще по летнему зеленой травой. За поляной в гирляндах дикого винограда стоит их детдом — белое здание, обнесенное чугунной литой оградой. Сквозь ограду виден просторный двор, сад, спортплощадка и фонтан с бронзовым оленем, на котором сидит верхом бронзовая девчонка. Здесь, в этом дворе, проходило Кирилкино детство. А теперь здесь живут румыны, солдаты береговой прожекторной роты. В воротах часовой. На крыше пулемет. Вдоль ограды протянута колючая проволока.
Кирилка собрался было уходить, но тут его взгляд останавливается на детдомовской яблоне, что перекинула половину своих ветвей за внешний край чугунной ограды. Яблоки почти созрели. А что, если их сорвать? Сорвать и привезти в Уфу. То-то обрадуются пацаны в уфимском далеком доме. Яблоки из Одессы! Они светятся в густой зелени листвы. Дерзкое желание овладевает Кирилкой.
Улыбаясь, он находит кусок железной трубы, ложится на землю и ползет к проволоке. Почва после ночного дождя влажная, рыхлая. Не проходит и десяти минут, как лаз под проволокой готов, и Кирилка, всем телом чувствуя свежесть земли, пахнущей лекарственным запахом дождевых червей, пролезает к ограде. Миг — и он наклонит к себе тяжелую от плодов ветвь… Но во дворе вдруг раздается ругань на румынском языке. Надо бежать. Но бежать Кирилка не может — так властно, так зовуще предлагает яблоня свои яблоки для пацанов детдома… Кирилка успевает сорвать три яблока и бросается с ними к лазу. Раздается выстрел, второй. Но мальчик уже по другую сторону колючей проволоки…
В это самое время Павлик направляется на Ярмарочную площадь. Где-то в глубине души он понимает, что план их дик и невыполним: им не добраться до Олешек на плоскодонном баркасе. Осень в любую минуту может обрушить на них шквальную зыбь… Но что будет, то будет. Черное море не должно их подвести… Ведь оно родное. Свое. Они поведут баркас вдоль берегов, днем будут делать вид, что рыбачат, а с наступлением темноты — плыть дальше, к заветной цели.
На Ярмарочной площади Павлик садится на скамью. Здесь он условился встретиться с Кирилкой, который принесет с собой продовольствие для экипажа баркаса. Небо, просветлевшее днем над городом, вновь темнеет, тучам в нем становится тесно, они опускаются ниже, и Павлик с довольным видом глядит на них, — ночь будет темной, беззвездной. Но если внимательней заглянуть в серые, спокойные глаза Павлика, то в них без труда можно прочесть тревогу. Он старший. Он отвечает за всех. Кто знает, смогут ли они добраться до города Уфы? А пока прощай, Одесса…
— Прощай, Одесса! — говорит и маленький Васька. В ожидании вечера он обошел Лузановский берег, побывал на Жеваховой горе и вот теперь идет к деду Савелию через поле по земляной белесой тропе.
Идет и глядит, как темнеет небо.
Первая капля дождя, бархатистая, не услышанная даже пчелой, сидящей на цветке татарника, для Васьки была словно гром оркестра… Идет дождь! Идет дождь! Береговая ночь будет беззвездной! Васькино внимание привлекает разворошенный у самой тропы стог сена. Он с разбегу бросается в него и зарывается до самого подбородка. Влажные, нежные сумерки ложатся на землю. Васька в сене, как в море.
Неожиданно со стороны Николаевского шоссе возникает рокот мотора и заставляет мальчика насторожиться. К вороху сена приближается желтый автобус. В автобусе женщины. Их везут на Сортировочную станцию. Там всех загонят в товарные вагоны. Никто из них домой не вернется.