А Глеб подумал — пора домой. Он оделся, сделал несколько шагов, но тут же упал. Его начало мутить. Судорога свела пальцы правой ноги, а синие губы стали еще синее. Перед глазами Глеба запорхали пестрые огоньки.
Когда он пришел в себя, ни моря, ни чаек перед ним уже не было. Он лежал на диване в незнакомой квартире. По комнате, светлой и просторной, шаркая ногами, ходил старик, тот самый, что заметил на берегу его посиневшие губы.
— Где я? — спросил Глеб.
— Не беспокойся, — ответил старик. — Сейчас вскипит кофе…
От кофе Глеб не отказался. Он выпил и почувствовал себя лучше.
— Зовут меня Глеб Попов, — сообщил он старику. — А вы кто такой?
— Я дед Василий. Вот и познакомились.
Старик вытащил из кармана серебряные часы, открыл крышку и, заторопившись, сказал:
— Ты оставайся. Ключ положишь под ступеньку, на лестнице. И приходи. А мне на вахту…
— На вахту?
Глеб соскочил с дивана. Но, может быть, он ослышался? Нет, не ослышался. Он давно мечтал познакомиться с моряками, и вот его мечта сбылась. Он даже запел от радости. Конечно, он придет к нему. Даже завтра. Глеб выбежал на лестницу и крикнул деду Василию:
— А как называется ваш корабль?
Старик, замедлив шаги, внимательно посмотрел на Глеба и сказал:
— «Жемчужный».
— «Жемчужный»? Парусный!
— Он, — повторил дед Василий, сдержанно улыбаясь.
Оставшись один, Глеб подошел к огромному крабу, висевшему на стене. Сразу видно, что здесь живет моряк дальнего плавания. Об этом говорили и перламутровые раковины, расставленные на столе, и цветочная ваза в виде рыбьей головы, и модель старинного очаковского трембака.
Дома Глеб объявил родным, что у него есть друг, и не простой, а моряк с океанского трехмачтового барка «Жемчужный».
К деду Василию он пришел на другой день, в восемь часов утра.
— Ого, какой гость ранний! — удивился старик. — Ну ничего, одно дело есть. Как ты насчет скумбрии, хлопец?
— Всегда готов! — отозвался Глеб весело.
Они вышли на лодке к Лузановской косе. Но скумбрию в этот день словно заколдовали. Все же им удалось выдернуть из скупой воды десяток небольших чирусов. Из них они сварили уху с чесноком и молодой картошкой.
Вскоре все ребята дома, в котором жил Глеб, знали о деде Василии.
«Мой старик прошел все океаны!» — слышался во дворе голос Глеба.
Он выдумывал о барке «Жемчужный» разные удивительные истории, и, странное дело, ребята верили ему и даже добавляли что-нибудь от себя: мол, «Жемчужный» надежней любого лайнера. В век дизельных судов они с особой нежностью отдавали последним парусам свои мальчишеские сердца.
— «Жемчужный»! Он выдержит любой шторм в океане! — волнуясь, говорил Глеб. — Мой старик ходил на нем в Индию прошлой весной!
Но дед Василий не имел никакого отношения к морю. Он целых тридцать лет прослужил официантом в ресторане «Весна», носившем когда-то название «Жемчужный». А сейчас в гавани под таким же названием стояло учебное судно — океанский барк с ослепительно белыми парусами.
Зачем же он обманул Глеба?
Какой он, дед Василий, моряк? Правда, будучи молодым, он служил кочегаром на пароходе «Русь», а затем три года рыбачил с херсонскими рыбаками.
«Весна» находилась на оживленной одесской улице, почти в самом центре города. Сегодня с утра до самого вечера стояла жара, работать было трудно, и дед Василий, сдав «вахту», решил отдохнуть на Приморском бульваре.
Над городом плыли прозрачные облака, и молодой месяц в них весело кувыркался. На бульваре дед Василий увидел Глеба. Мальчик сидел на садовой скамье и влюбленно глядел на барк, стоящий на внешнем рейде. Зарифленные паруса барка были неподвижны и белы, словно вырезанные из кости.
— Глеб, что ты здесь делаешь?
— Я?.. Ах, это вы?.. Я на ваш «Жемчужный» смотрю. Я знаю, вы только что оттуда… Я видел, как от борта отвалила моторная шлюпка…
Дед Василий перевел разговор на другую тему.
— Скумбрия пошла… Все сейнеры вышли на лов. Завтра жаркий денек будет на море, — сказал он Глебу.
Но старик ошибся. Море на другой день штормило. Он сидел дома и учил Глеба делать резцом рисунки на металле.
К мальчику старик все больше привязывался. Он словно видел в нем свою юность. Вот таким же мальчишкой он бродил в гавани. Так же дерзко глядел в морскую даль.
А Глеб не забыл о барке. Он даже требовательно напомнил:
— Вы должны меня взять с собой, дед Василий!