Первый поцелуй, и тотчас же разлука. Еле это напоминает случай, происшедший с ней в детстве. Однажды она несла из леса полную кружку малины, и сердце у нее прыгало от радости. Она бежала вверх по улице и споткнулась о камешек. Кружка вылетела из рук и разбилась. Малина рассыпалась по земле. Колено кровоточило и горело.
Поезд оторвал ее от Владо. Осталась мечта, сильная, беспокойная, страстная, а в сердце — тоска.
Владо исчез, она его не видит, но перед ней висит его портрет. Ела закрывает глаза, как будто бы хочет вернуть воспоминания о тихой серебряной ночи на станции, о светлой большой луне. Она слышит слова, которые будто записались на грампластинке и постоянно звучат в ее ушных раковинах:
«…заколеблется и другая. Двое, настроенные на одну волну, понимают друг друга с полуслова, чувствуют друг друга и на расстоянии. Радость, отчаяние — все они могут передавать и принимать, словно радио».
«Они могут сигнализировать друг другу, — испуганно думает Ела. — Что сейчас сигнализирует ей Владо»? Она напрягает все свои чувства и мысли, но почему-то ничего не улавливает, что-то только сжимает ее сердце, и ей хочется плакать. Так бы и помчалась она к Владо в горы!
Ела смотрит на часы. Они собираются пробить четверть. Она забивается лицом в подушку. На улице слышны железные шаги часового. Ела затыкает уши и повертывается к стене. На нее находит дремота…
5
Вот они, два мира. Один — солнечный и просторный, мир с заснеженными горными вершинами и деревьями. Другой мир — мрачный и ничтожно малый: под землей, в цементном подвале с железными дверями, темным коридором, щелью, через которую во тьму проникает луч солнца; как жаль, что по нему нельзя выбраться отсюда, как по канату!
А еще было бы лучше очутиться там, наверху, на скале, за пулеметом Петра Зайцева. Через щель в подвал проникают голоса, зловещие, как карканье. Но шагов не слышно, не слышно скрипа тяжелых окованных сапог по морозному снегу. Не видно и голов в касках. Немцы отдыхают и ждут. Ждут обер-лейтенанта Брикселя… Придет ли он вовремя?
Владо знает их по литературе. Они все делают тщательно, точно, почти идеально. Особенно не философствуют, не углубляются в предмет, не стараются быть похожими на доктора Фауста. Они выполняют приказы. Но как случилось, что им не хватило гранат, почему они начали наступление до прихода обер-лейтенанта Брикселя? Владо механически воспринимает отрывки их разговоров и старается представить общую картину.
Лоб его хмурится: немцы все же не просчитались. Направляясь сюда, они натолкнулись на партизанский дозор и израсходовали имевшиеся у них гранаты. Здесь нет ошибки, непоследовательности, а только случай. Поэтому они сейчас и ждут.
Что, если бы они изменили план? Если бы они пошли навстречу обер-лейтенанту Брикселю? Лес близко, а это — спасение. Владо и Марош могли бы убежать и скрыться…
Когда Марош приехал в отпуск с Восточного фронта, они встретились с Владо в заброшенной мельнице, где у Владо был спрятан шапирограф. Марош рассказывал о том, что видел: о жестокости немцев, смелости и самоотверженности русских. Немцы расстреливали беззащитных детей в украинских селах, а словакам в военной форме ничего не оставалось, как только скрипеть зубами. Двое солдат из их отделения куда-то исчезли, должно быть, ушли к партизанам. «Наше место на другой стороне, — говорил тогда Марош, — не с Гитлером, а против него».
Владо записал все, что рассказал ему друг детства, затем перенес это на ленту шапирографа, и они начали печатать листовки. Когда их была уже кипа, они услышали шаги.
Марош прошептал: «Жандармы… пронюхали о нас».
Владо предложил спрятаться в мельничное колесо, но Марош покачал головой и скомандовал: «Бегом, в поле!»
Они выбежали и остались невредимы. Марош глядел на мир более трезво.
…А здесь не поле, а лес! Это еще надежнее, только бы в него попасть!
— Э-ей! — громко шепчет Владо. — Ты их видишь?
— Нет, но слышу, — отвечает голос из коридора.
Немцы не дураки, чтобы отсюда уйти. В их руках телефон и, возможно, язык. Один живой партизан значит для них больше, чем десять мертвых. Спешить им некуда, жертвовать никем они не хотят, поэтому ждут.
Но это означает, что Елу он уже никогда не увидит? Нет, это невозможно, это просто исключено! Однажды уже было так, что когда он шел к ней на свидание, его чуть не схватили, но все закончилось благополучно. Надо только иметь крепкие нервы, тогда и выход найдется. Но как все случилось тогда?..