– Жаль, – усмехнулся Трис, – но это не так. Просто она всегда видела во мне только друга.
– Это больно, – сказала Джекка. Она не собиралась развивать свою мысль, поскольку брат Ким был другом Триса, но она чувствовала то же самое, когда Рид ее проигнорировал. – Кстати, я давно хотела узнать, что случилось с Лаурой Чонли? Она живет здесь?
– Да. Она вышла замуж за пастора, и у них крепкие здоровые ребятишки. Я боялся, что у мальчика порок сердца, но тревога оказалась ложной.
Джекка рассмеялась.
– Ты настоящий доктор.
– Только не сейчас. – Тристан досадливо поморщился. – Пока эта проклятая рука не срастется, я никто.
– Мне хорошо знакомо это чувство.
– Тебе? Откуда? Ким тобой восхищается. Когда она училась в колледже, все ее письма были только о тебе и о девушке в синем бикини. Как ее, кстати, зовут?
– Софи. Думаю, – усмехнулась Джекка, – Ким прислала тебе не только ту фотографию, на которой мы в купальниках.
– Она прислала мне множество фотографий, но эта лучше всех. Я храню ее за зеркалом в своей спальне.
– Вместе с фотками других девушек?
– Нет, эта единственная.
– Да, Софи – красивая девушка.
– Я отогнул ее.
– Что? – не поняла Джекка.
– Я согнул фотографию так, чтобы на ней была только ты. Софи не в моем вкусе.
– О! – воскликнула Джекка. – Не думаю, что мою фотку когда-нибудь раньше прикалывали на стену. Жаль, что Ким не прислала мне твою.
– Я и не прикалывал. Я хранил ее за зеркалом. Что касается моей фотографии, я имею обыкновение ронять фотоаппараты.
– Припоминаю, Ким неоднократно говорила, что все ее кузены – сногсшибательные красавцы. Рид, во всяком случае, очень красив. Или был таким семь лет назад. С тех пор я его не видела.
Тристан довольно улыбнулся. Судя по всему, Ким ошиблась, и слава Богу. Не похоже, чтобы Джекка и Рид были друг к другу привязаны.
– Теперь ты заставила меня ревновать, – сообщил он. – Ведь Рид на днях будет здесь.
– Ким говорила.
Трис громко застонал.
– Только не говори, что я проиграл даже раньше, чем получил шанс!
– Будь ты женщиной, я бы назвала тебя кокеткой. А применительно к мужчине мне что-то не приходит на ум подходящее слово, ведь ты кажешься почти серьезным.
– Если я действительно хорош во флирте, то, поверь, не благодаря обширной практике. С большинством жителей этого города я связан родственными узами, к тому же я их всех лечу. Это лишает меня возможности выбора подходящей кандидатуры для ухаживаний.
– Знаешь, – сказала Джекка, – я тебя не вижу и, честно говоря, не помню, как ты выглядишь, хотя Ким мне все уши прожужжала рассказами о тебе. Тем не менее я инстинктивно чувствую, что у тебя не должно быть проблем с женщинами.
– Год назад я бы сказал, что ты права. Но я потерял ту, которая могла претворить мои мечты в жизнь.
– А чего же ты хочешь? – тихо спросила Джекка.
Трис помедлил, словно тщательно обдумывал слова.
– Я старомоден. Хочу иметь семью – жену и детей. Я устал делать прививки чужим ребятишкам. Хочу, чтобы в моем доме звучали детские голоса, чтобы, когда я возвращаюсь домой, меня встречала любимая женщина.
Джекка засмеялась.
– А как начет ее желаний?
Даже не видя его лица, она почувствовала, как Трис поморщился.
– Думаю, ты меня поняла.
– Да, – задумчиво сказала она, подавив тяжелый вздох. Придется держаться подальше от этого привлекательного мужчины. Ни за что на свете ей нельзя с ним связываться. Оказаться привязанной к крошечному Эдилину, лишившись всяких надежд на карьеру художницы? Ничего страшнее она не могла себе представить.
Между тем проигнорировать этого человека она тоже не могла. Только сегодня Ким сказала, что Тристан умеет производить сильное впечатление. И теперь, сидя рядом с ним в темноте, она поняла, что Ким имела в виду. Она чувствовала этого мужчину, словно от него исходил некий магнетизм.
Будь она другой женщиной и происходи все это в другом месте, она могла бы представить как ложится рядом с ним на траву. Разыгравшееся воображение рисовало, как они целуются, срывают друг с друга одежду, занимаются любовью. Мысль о сексе с мужчиной, которого никогда не видела, приятно возбуждала, щекотала нервы.
От мечтаний пришлось отвлечься, когда Джекка почувствовала, как на ее колено легла его рука. Она положила свою ладонь на эту сильную мужскую руку и негромко проговорила:
– Тристан…
– Что?
– Я не знаю тебя и не вижу, но, судя по голосу, ты пребываешь в смятении, физическом и эмоциональном.
– Это правда, – проговорил он едва слышно.
Она отпустила его руку.
– Должна сразу предупредить, что я не та женщина, которую ты ищешь. Я мечтаю о карьере и не готова вить гнездо. Через три месяца я уеду отсюда и даже не оглянусь. Прежде чем брать на себя ответственность за детей, я должна найти себя. – Джекка замолчала, ожидая реакции.
– Что ж, я предупрежден, – сказал он. – Спасибо за честность. Но не волнуйся за меня. Все в порядке. Думаю, сейчас любовная история была бы мне не под силу.
– Пока что тебе надо думать о здоровье, – промолвила она, – а дальше видно будет. Сколько времени?
– Не знаю. Но больше десяти.
Джекка встала.
– Иди домой и поспи.
– Ты поможешь мне встать?
Джекка отлично знала, что он вполне может встать сам, но молча подалась вперед. Их руки встретились.
Трис встал и на мгновение прижался к ней всем телом, но так быстро отстранился, что она решила: ей померещилось.
– Спасибо тебе. Я никому не рассказывал о том, что случилось.
Она поняла: Тристан имел в виду, что никому не рассказывал о женщине, в которую почти влюбился. Его признание состояло всего из нескольких фраз. Если бы речь шла о ее любовной истории, разговоры с Ким длились бы много часов. Но, возможно, ему просто требовалось произнести сокровенные слова вслух, и это принесло долгожданное облегчение.
Он все еще держал Джекку за руку и нежно водил пальцем по ее ладони.
– Ты никому не расскажешь о моих откровениях? – спросил он. – Не хочу, чтобы люди болтали. Моему другу и его молодой жене это будет неприятно.
Джекка не хотела хранить секреты от Ким, но… эту встречу в темноте вообще трудно будет объяснить.
– Я никому не скажу, – вздохнула она. – Обещаю.
– Мы еще встретимся? – спросил Трис, сжав ее руку.
Джекка не могла не засмеяться.
– Ты как любовник леди Чаттерлей.
– Иными словами, ты леди, а я плебей? Тебя такое положение больше всего устраивает?
Он проговорил это таким тоном, словно Джекка нагло заявляла о своем праве занимать место в высшем классе. Она снова засмеялась.
– Мне нравится эта идея.
– А мне больше по вкусу история о Купидоне и Психее, паре, которая…
Джекка хорошо знала их историю. Ей она тоже нравилась.
– Купидон – сын богини любви, а Психея…
– Психея – красивая молодая женщина. Он влюбился в нее в тот самый миг, когда впервые увидел, – сказал Трис.
– Полагаю, он ранил себя собственной стрелой. Но разве он не был тоже очень красивым юношей?
– Был. Я так думаю. Пошел в свою мать, – сказал Трис и притянул Джекку чуть ближе к себе. – Слишком много женщин влюблялось в него из-за красоты, а он хотел, чтобы любили не только его божественно красивые черты…
– Он женился на Психее, но не позволил ей увидеть его…
– И ночью… – продолжил Трис.
– Он проник в ее спальню и занялся с ней божественной любовью, – сказала Джекка.
Трис еще ближе привлек ее к себе.
– Интересно, какой была эта любовь? – прошептал он. – Ночь горячих объятий, потных тел и смятых простыней, или розы и ласки, а не настоящий секс?
– Не знаю, – прошептала зачарованная Джекка. Его лицо было совсем рядом. Она не могла его видеть, но чувствовала теплое дыхание на своей щеке. – По-моему, оба варианта хороши.