Ханна пыталась помогать служанкам, но никак не могла сосредоточиться, роняла фарфор с камина, проявляя поразительную неловкость.
Она вздохнула: ее положение становилось все хуже и хуже. Когда она вошла на кухню позавтракать, оживленный разговор за столом прекратился и все уставились на нее с явной враждебностью. Только Бекка и помощник садовника уткнулись в свои тарелки.
Ханна похолодела от ужаса.
– Доброе утро, кому я должна помогать сегодня?
– Самой себе, по крайней мере с этим вы справитесь, – с циничной улыбкой ответила служанка буфетной.
– Угомонись, Сэди Миллз! – прикрикнула на нее экономка.
Ханна нахмурилась:
– Что-нибудь не так?
– Все в порядке, – ответила миссис Клей. – Но сегодня вам не надо вытирать пыль, есть более неотложные дела. Это приказ мистера Данте.
– Он что, вернулся?
У Ханны задрожали колени, и она ухватилась за край стола.
– Он прибыл поздно ночью?
– И это она у нас спрашивает? – обратился рассыльный к одному из младших садовников, лукаво взглянув на Ханну.
– Ну хватит!
Окрик экономки заставил всех замолчать.
– Мисс Грейстон, мистер Аттик, управляющий, просит вас прийти в Зеленую гостиную.
– Мистер Аттик?
Она еще сильнее напряглась. Она не видела этого человека с того самого утра, когда они встретились у входа в музыкальную комнату.
– А зачем я ему понадобилась?
– Мистер Данте приказал, чтобы до его возвращения в Рейвенскар вы выполнили некоторые поручения, он не терпит безделья. Свои пожелания он передает нам через мистера Аттика. Джемма, проводите мисс Грейстон к мистеру Аттику.
Служанка поднялась, бросив на Ханну ледяной взгляд. Почему они так переменили к ней свое отношение? Сбитая с толку, Ханна последовала за Джеммой.
Женщина распахнула дверь в красивую комнату с зелеными стенами, покрытыми золотым узором. Эта комната была явно предназначена для приема самых уважаемых гостей.
Там находился замечательный деревянный лев, достаточно большой, чтобы на нем можно было сидеть верхом, его лапы были прикреплены к качалке; на нескольких столах воевали полки игрушечных солдатиков. У камина стояли барабан и специальная палка в футляре.
– Что все это значит?
Ханна изумленно уставилась на представшие ее взору сокровища.
– Это игрушки, мисс Грейстон. Очень дорогие, должен заметить.
При звуке этого голоса Ханна замерла. Затем обернулась и увидела Уильяма Аттика. На нем был великолепный костюм. В руке он держал бокал с мадерой, на одном из пальцев сверкал крупный изумруд. Его одежда была столь же хорошего качества, как и одежда Остена Данте, только дороже. Неужели он мог себе это позволить? Ханна пришла в замешательство. Но разве она не замечала постоянных свидетельств щедрости Остена Данте? Выражение лица Аттика насторожило Ханну.
– Я вижу, что они очень дорогие, только не понимаю, зачем они здесь?
– Думаю, понимаете, мадам. Это подарки для мальчика. Мистер Данте прислал их из Лондона. И одежду тоже. А еще ткани – белый хлопок, льняное полотно, шерсть. Служанки помогут вам с шитьем.
Сердце Ханны взволнованно забилось. Какая невероятная доброта со стороны Остена Данте и какое опасное великодушие. Данте делал все, чтобы они с Пипом остались здесь навсегда.
Что будет, когда им придется столкнуться с неизбежным? Оставить Рейвенскар и Остена Данте?
– Мистер Аттик, вы ведь не возражаете, что Пипу перепало кое-что из одежды?
– Меня это не касается, – ледяным тоном ответил управляющий. – Полагаю, никто не поставит мистеру Данте в упрек, что он помогает изнуренному ребенку, не важно, в какой форме. Вопросы вызывает другой подарок.
– А есть что-то еще?
– Это для вас.
Управляющий достал из-под вещей Пипа квадратный сверток.
Онемев от изумления, Ханна подошла к диванчику.
Муслин божественного нежно-голубого цвета.
Ханне захотелось коснуться этой восхитительной ткани. И девушка пробежалась по ней пальцами.
В Дав-Коттедж она старалась, чтобы у Элизабет, Харриет и Фанни были платья оттенков садовых цветов.
– Но что... кто...
– Успокойтесь, мисс Грейстон. Это для вас. Тут не может быть никаких сомнений.
Правда была сладкой, пугающей и все же прекрасной.
– Я не могу это принять. Разумеется, я очень ценю великодушие мистера Данте к Пипу. Да, ему нужна одежда, очень нужна. Но этот отрез на платье – это уже слишком. Тут, должно быть, какая-то ошибка.
– Мистер Данте не ошибается, – резко оборвал ее Аттик. – Он даже прислал страницу из журнала мод, где показано, как следует сшить платье.
Управляющий сунул Ханне листок бумаги. Она ошеломленно взглянула на него. У нее перехватило дыхание.
Давным-давно в Ирландии она видела, как сестры сосредоточенно изучают рисунки и вздыхают над изысканными изображениями последних моделей. Элегантные дамы в ниспадающих нарядах с поднятыми волосами и в шляпках, усеянных цветами. Юбки, ниспадающие, словно лепестки лилий, из-под темных коротких жакетов и ротонд, томные руки, сжимающие веера или ридикюли. Но это платье было простым и невообразимо прекрасным.
– Едва ли такое платье подходит для служанки, – нерешительно проговорила Ханна.
– Может быть. Но хозяин Рейвенскара сам решает, что носить каждому из нас согласно занимаемому положению.
Аттик посмотрел ей в глаза, и Ханна мгновенно поняла, почему так резко изменилось к ней отношение.
– Мистер Данте несколько пристрастен в том, что он предпочитает видеть на своих дамах.
Ее положение... Его дамы... Господи! Она бросила страницу на диванчик, от унижения у нее запылали щеки.
– Я не его женщина. Произошла какая-то ошибка.
– Неужели? Должен признать, я был несколько смущен, когда впервые узнал об отношении хозяина к вам. Но теперь все ясно. Ко времени своего возвращения в Рейвенскар-Хаус мистер Данте распорядился поместить мальчика в комнату радом с вашей, переднюю переоборудуют под детскую и перенесут туда игрушки. Вы будете жить в комнате одна, и это платье должно быть сшито в соответствии с его пожеланиями.
– Мистер Аттик, меня наняли помощницей к хозяину. Я должна помогать ему записывать ноты. Вот и все.
– Бросьте, мисс Грейстон. Поздновато разыгрывать невинность, не так ли? У вас есть внебрачный ребенок. И мистер Данте вправе надеяться, что вы не откажетесь разделить с ним ложе.
Ханна почувствовала себя обнаженной под этим осуждающим взглядом.
– Просто не верится, что мистер Данте мог подумать...
Она не договорила. Это было слишком унизительно.
Вне всякого сомнения, он привык брать любую женщину, какую хотел. И он был уверен, что она не девственница. Она внутренне содрогнулась, почувствовав себя оскорбленной.
Неужели он полагал, что она так дешево себя ценит? Что продаст свое тело за красивое платье и дорогие игрушки для Пипа?
– Мисс Грейстон, я нахожусь рядом с мистером Данте с тех пор, как он был ребенком, и я сопровождал его в путешествиях после его разрыва с отцом. Я понимаю его, как никто другой в мире. Поэтому позвольте мне взять на себя смелость и все вам объяснить. Совершенно ясно, чего от вас хочет мистер Данте. Должно быть, жизнь в деревне наскучила ему. Он не единственный джентльмен, который хотел бы развлечься в постели со служанкой.
– Вы ошибаетесь! Он не мог...
– Меня совершенно не касается, что происходит в постели моего хозяина, мадам. Однако разрешите вас предостеречь. Я не делаю исключений ни для кого, кто осмелился бы попытаться извлечь выгоду из его великодушия. Я советовал бы вам не проявлять властности и жадности.
– Мне ничего этого не надо! Ни этого платья, ни игрушек для Пипа!
– Вы можете обсудить ваши... желания с мистером Данте, когда тот вернется. Всех остальных не касаются вспышки вашего темперамента. Наши рабочие места зависят от того, насколько точно мы выполняем приказы мистера Данте, мадам. А когда он вернется в Рейвенскар, все будет сделано согласно его распоряжениям. Вы же не хотите, чтобы служанки из-за вас потеряли работу?