Она крадучись проследовала за Аттиком, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Если какая-нибудь служанка из буфетной увидит ее, то раскричится на весь дом.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Аттик открыл черный ход, выводя ее из дома в ночь. Холодные серебряные полосы лунного света проникали сквозь деревья, создавая ауру призрачности. Каждый шаг, отдалявший Ханну от Остена, заставлял ее страдать.
– Я люблю тебя, Остен, – прошептала она.
«И именно поэтому должна уйти».
Ханне тяжело было нести Пипа, и она то и дело спотыкалась в темноте, рискуя упасть.
Наконец луна осветила здание, которое она уже видела, когда Остен показывал ей земли поместья.
Это была тихая гавань Остена, место, где он занимался изобретательством. Тоска сжала ей грудь, когда Аттик распахнул дверь.
– Положите мальчика на сено и помогите запрячь лошадь.
– Да-да, сейчас.
– Идите по проходу назад, – приказал Аттик. – Мне нужно найти уздечку.
Слабое свечение поманило ее из глубины здания.
Она повернулась к Аттику спиной, когда он исчез в проходе, по обе стороны которого стояли корзины, в которых, должно быть, лежали инструменты Остена. Она положила Пипа, досадуя, что придется оставить его, пусть ненадолго.
Но чем скорее они окажутся вне досягаемости для Мейсона Буда, тем в большей безопасности будет мальчик.
Она пригладила рукой его шелковистые волосы, когда он заволновался.
– Тс-с, ангел мой. Все будет хорошо, обещаю.
Она натянула нечто похожее на попону на тельце ребенка и направилась в затемненную часть помещения, куда проследовал слуга. Это оказалось в самом чреве огромного сарая. Она услышала тихий шорох за неуклюжими очертаниями одного из изобретений Остена.
Она зацепилась юбкой за что-то почти у самой земли и остановилась.
– Мистер Аттик, – тихонько позвала она. – Какие бы разногласия ни существовали между нами в прошлом, я благодарна вам за помощь.
– Нет, мадам, это я должен вас благодарить. Получилось гораздо проще, чем я думал.
Она начала поворачиваться и увидела фигуру, выступившую из тени у нее за спиной. Она задохнулась, когда Аттик бросил ее на землю, надавив коленом ей на ребра. Полоски кожи впились в запястья, когда он связал их и туго затянул, а потом проделал то же самое с ее лодыжками.
– Пип! – закричала Ханна. – Пип!
Аттик рассмеялся.
– Я закрыл дверь. Мальчик вас не услышит.
– Что... Что вы делаете? Зачем?
– Вы стали причинять массу неудобств, мисс Грей. Причина этого должна быть устранена, – проговорил он, завязывая последние узлы. – Видите ли, я не могу допустить, чтобы вы лишили меня моего прибыльного места.
Он смахнул с рукава соломинку, кольцо с изумрудом сверкнуло при свете фонаря.
– Ах, вы не понимаете, как это должность слуги может быть прибыльной, да? Мой кузен – не тот человек, который интересуется утомительными деталями. – Аттик хищно ухмыльнулся. – Он говорил, лежа с вами в постели, что не умеет даже читать?
Ханне, старавшейся освободиться от пут, стало не по себе от презрения, прозвучавшего в его голосе.
– Я отвечаю за все поставки для его драгоценных изобретений. Разумеется, увеличиваю их стоимость в конторских книгах. И стал настоящим экспертом в том, как сделать, чтобы сломались разные важные детали, чтобы великий изобретатель заказал их побольше.
Отвращение, охватившее Ханну, смешалось со смертельным страхом.
– Энок, – выдохнула она, вспомнив увечье фермера и признание Остена, что Энок чуть было не остался без ноги – Энок Дигвид пострадал из-за вас.
– Он не должен был пострадать, – ощетинился Аттик – Это была чистая случайность.
– Он мог потерять ногу! Даже жизнь!
Аттик смерил ее уничтожающим взглядом.
– Вы думаете, я безнравственный человек, не так ли, мисс Грей? Я беру только часть того, что по праву принадлежало мне. Когда старый эсквайр умирал, он решил оставить все мне, усыновить меня. Я провел годы, заискивая перед стариком, всячески угождая ему. Документ уже был оформлен. Требовалась только подпись, когда прикатил Остен с семейством, чтобы попрощаться с умирающим. И все изменилось. Мой уважаемый кузен взял все, что принадлежало мне.
– Наверное, дед презирал вас, считая слабаком и трусом, как и я!
– Ни один слабак не сможет выжить, нет, не сможет преуспеть, будучи бедным родственником. Что бы вы обо мне ни думали, я не злой человек. Мой кузен счастлив тем, что возится со своими изобретениями, а мне вместо утраченной возможности стать землевладельцем удается утешать себя тем, что я набиваю кошелек. Он так богат, что никогда не хватится тех денег, что я вытаскиваю из его казны. Но вы – женщина достойная, мисс Грей. Именно поэтому я должен избавиться от вас, чтобы защитить свое положение.
– Ваше положение? – Ханну чуть было не стошнило. – Главного вора?
– Я многое сделал, чтобы оградить себя от неприятностей. Он никогда не ставит под вопрос мою преданность. Я избавляюсь от каждого, кто наводит ненужные справки о его делах. Возьмем, например, родных мистера Данте. Его мать достаточно умна, что весьма нежелательно для женщины. Его отец обожал сына, хотя и не понимал его. Я сделал все, чтобы окончательно поссорить их. Все было гораздо проще до того, как умер старый эсквайр. Хотя дед этого никогда не говорил, он явно решил использовать Остена для того, чтобы отомстить Джозефу Данте.
Ханна почувствовала отвращение и ужас оттого, что Аттик и дед Остена натворили с отцом и сыном.
– Да. Джозеф сделал так, чтобы любимая дочь эсквайра вступила в смехотворный мезальянс. Старик забрал сына Джозефа, дав мальчишке все, чего итальянец никогда не смог бы ему дать. Он восстановил мальчишку против него, использовав сотню хитроумных способов, но Джозеф Данте ничего не мог сделать, потому что был лишен всех законных прав на мальчишку. Мне пришлось достаточно потрудиться, чтобы они не помирились. Я даже жег письма, которые приходили от его отца.
– Отец писал Остену? Боже мой!
– Он, без сомнения, пытался помириться с ним. Я знал, что письма появятся. Джозеф Данте обладал горячим темпераментом и непомерной гордостью. Но любовь к сыну взяла верх.
Если бы только Остен об этом узнал! Это исцелило бы множество ран в его сердце. Он рассказал бы отцу всю правду, и между ними воцарился бы мир.
Но из-за Уильяма Аттика Остен по-прежнему будет оставаться в неведении. А его отец может сойти в могилу с мыслью, что сын отвернулся от него.
– Вы не сможете поддерживать эту ложь вечно, Аттик, – запальчиво произнесла Ханна. – Они любят друг друга. Остен собирается поехать к Летти на свадьбу. Тогда вашей игре придет конец.
– Значит, вам удалось навредить больше, чем я предполагал. Но это не важно. Уверен, сейчас Остену будет не до поездки. Особенно если я расскажу, как счастливо его отец живет без него.
– Будь ты проклят!
Ханна беспомощно дернулась.
– Бросьте, мисс Грей. Вы умная женщина и должны понимать, в каком затруднительном положении я нахожусь. К сожалению, я вынужден отделаться от вас самым жестоким образом, но по-другому с вами нельзя. У меня нет выбора.
– Люди оправдывались этим с незапамятных времен, собираясь совершить нечто презренное.
Аттик поднял руку в знак протеста.
– Это я пустил слух, что вы любовница хозяина, думал, вы уберетесь, но вы чрезвычайно упрямы. Сожалею, но у меня остался единственный способ избавить от вас хозяина.
– Отпустите нас! Мы убежим далеко. Исчезнем. Я ничего так не хочу, как очутиться подальше от Остена! Чтобы не подвергать его опасности.
– Теперь уже слишком поздно, – проговорил слуга. – Мистер Данте погонится за вами, поскольку он совершенно одурманен. Мой кузен может быть решителен до крайности. Нет, подготовлено более правильное решение.